— Или кого? — поинтересовался Золотарев.

— Сына царя, — хихикнул царевич, — то есть меня.

Он улыбнулся. А ведь мальчишка прав, решил Андрей. Не смотря на свой возраст, не такой и глупый. С ним кашу всегда сварить можно. А что если действительно попросить о помощи. И Андрей попросил.

Когда-то интендант Лифляндского городка Мариенбург Эрнст Глюк, а по совместительству пастор лютеранской церкви, приехал в Дерпт навестить своего друга. При этом он посетил Рунгенский приход, где и встретил маленькую девочку по имени Марта. Так как она была благообразна видом, а дьяк дал понять Эрнсту, что при его плохих средствах и большом без того семействе, трудно воспитывать это «греховное порождение». Вот только суперинтендант, движимый состраданием все-таки взял маленькую девочку с собой в Мариенбург.

В восемнадцать лет она вдруг потеряла голову от любви к шведскому драгуну по имени Иоганн Крузе. Двадцати двух летний солдат частенько бывал в церкви, где проповедовал суперинтендант. Именно там он увидел ее, попросил одного родственника Глюка помочь ему добиться у покровителя благословения на брак с девушкой.

— Если молодой жених хорошего поведения и комендант разрешит ему жениться, то я не буду противиться браку, — ответил суперинтендант, своему родственнику, когда тот сказал, что некий драгун желает взять девушку в жены. — Но при условии, что Марта будет сама согласна.

Дело было представлено майору, который не только дал добро на брак, но и повысил служивого в капралы, якобы за хорошее поведение. После чего призвал девушку в свой кабинет и поинтересовался, нравиться ли ей сей молодец. Марта дала свое согласие, и помолвка состоялась в тот же вечер. Жених торопился со свадьбой, русские находились в нескольких десятках миль от города, а во время осады, о свадьбе и думать не стоит.

После свадьбы, а именно на восьмой день их совместной жизни, молодой драгун с десятью другими солдатами, был послан на разведку. А еще день спустя, войска, руководимые Борисом Петровичем Шереметевым, осадили Мариенбург. Фельдмаршал грозил в случае сопротивления обратить город в кучу камней и никого из жителей не пощадить. Комендант города предвидел, что ему нельзя будет устоять против столь сильного врага, не намеривался сдаваться живым. Решение было простым — взорвать себя с крепостью и всем гарнизоном.

Ведавший о таких намерениях суперинтендант Эрнест Глюк, со всем своим семейством, а так же и Мартой, убедил прочих жителей города добровольно сдаться русским. Взяв под мышку славянскую библию, он велел своим родным, девушке, учителю Готфриду Вурму, и остальным горожанам шествовать следом за ним. И вот такая разношерстная толпа остановилась перед палаткой Шереметева. Выходка старику понравилась, и он разрешил пропустить всю эту толпу, как на смотру мимо себя.

Марта сразу же бросилась в глаза фельдмаршалу. Он подозвал к себе суперинтенданта и спросил:

— Кто такая?

— Моя воспитанница, — промямлил Эрнст, — найденыш. Несколько дней назад была выдана мной за драгуна, — добавил он.

— Все равно, — возразил Шереметев, — она моя и останется у меня; вы все прочие отправляетесь в Москву, где о вас позаботятся…

Все это было пару месяцев назад. И вот теперь она кочует в обозе фельдмаршала. Исполняет роль — служанки и любовницы. Терпеть не может его скользкого взгляда, от которого в дрожь бросает. А как ощутит его руки на талии — дурно становится. А тут в коридоре чуть с офицером не столкнулась. Такой красавчик. Фиолетовый камзол, таких она не разу не видела, на нем как на чудесно сидит. На поясе шпага. При этом внешностью на русского и непохож. А уж горяч, что стоят только его слова: «Я привлекателен, вы чертовски привлекательна, так чего время тянуть»? Что-то внутри нее щелкнула, и она ощутила те же чувства, что были тогда, когда она встретила Иоганна. Теперь после стольких месяцев, ей это казалось так давно.

Вот и сегодня вернувшись, второй раз с речки, где солдаты так и косились на нее, но приставать боялись, помня, кому она принадлежит, Марта поставила корзинку в углу комнаты фельдмаршала, у самой двери. Хотела, было уже убежать, но Борис Петрович поднялся с кровати и, пошатываясь, подошел к ней. Обнял, но тут дверь скрипнула, и на пороге появился штаб-офицер государя. Протянул бумагу. Фельдмаршал нехотя развернул ее. Писал царевич и требовал подарить ему Марту Скавронскую.

Борис Петрович хотел выругаться, но против царевича идти не захотел. Тот батюшке побежит жаловаться, а там уж сам Петр отнимет у него молодуху, да еще не дай бог осерчает, тогда прощай и фельдмаршальство, а может быть и голова.

— Ступай с офицером, — молвил Шереметев, ослабляя свою хватку.

Перепуганная девушка, не понимающая, что ее ждет, выскочила вслед за офицером в коридор. Служивый закрыл дверь в опочивальню князя и показал рукой, чтобы девушка шагала впереди него.

Они спустились вниз, на первый этаж. Штаб-офицер попросил ее остановиться у двери, после чего открыл которую и велел войти.

В комнате у окна стоял тот самый офицер, с которым она встретилась два раза в коридоре. Рядом с ним мальчишка лет двенадцати, в фиолетовом мундире. Не смотря на свой возраст, чувствуется, что он здесь главный.

— Здравствуй, — молвил царевич.

— Здравствуй, — ответила она.

— Tere. [63] — произнес он. И Марта поняла, что впервые за столько месяцев она встретила эстонца.

Комендантом крепости Шлиссельбург Петр Алексеевич сына назначил, да вот только до конца восстановления ее, приказал проживать в Ладоге, а это оказалось на руку Андрею Золотареву. Монарх почти никогда сюда не приезжал, а почти все время с ноября по декабрь проводил в дороге, то он оказывался на несколько дней в Москве, чтобы обсудить дела с Ромодановским, то в Воронеже, где наблюдал за строительством галер, а то встречался с купцами. И все это позволяло Андрею Золотареву обучать царевича, без всякого влияния извне.