— Значит, за щеку держался?

— За щеку, родимый, за щеку. Ну, думаем, не иначе от Надежды вышел. Умеет Надька приголубить.

— А к ней что, часто ходят?

— Так я здесь, милый, не сторожем работаю. Не знаю, часто аль нет. Но каждый день кто-нибудь да ходит. Жить-то женщине надо, ты как считаешь?

Гена показания старух записал — и вот теперь излагал их мне.

— Ну что? Как вариант сойдет? Посадить этой вот Надежде пару человек под окнами, прослушку наладить, камеру наблюдения установить — глядишь, через недельку и повезут-таки ее в баню, а мы на хвосте! Думаю, тебе вот что надо еще сделать: взять аккредитацию в Дом правительства и чиновников рассматривать — кто с засосом на щеке пойдет, того и хватать будем.

— Гена, — сказал я ему, — ты совсем обалдел! Кто мне, репортеришке, даст аккредитацию в Дом правительства? Ну сам подумай. И потом — допустим, придет чиновник с засосом на щеке — и что? Состав преступления где? Это что, законом возбраняется, чтобы чиновников бабы целовали? Думаешь, одна Надежда так умеет лобзаться?

— Ну все-таки, — сказал Гена раздумчиво, — тут уже можно выстроить цепь косвенных доказательств, копить улики. Засос имеется, показания бабок в наличии, если еще отыскать гримера… Круг сужается, чувствую, круг сужается! Тебе надо будет еще и в Думу сходить. Погуляешь по Дому правительства, а потом к депутатам присмотришься. Ты же репортер, ходи, вопросы задавай, а сам поглядывай, поглядывай! Как увидишь красное пятно, сразу звони.

— Где-то я читал, — вспомнил я некстати, — про то, как один царь заподозрил, что его жену навещают ночью. Вошел к ней тихо — и точно: еще одна голова на подушке! Царь, чтобы скандала не делать, взял да остриг голову тому, кто спал с его женой. Думает, я гада утром по стриженой макушке отыщу — и повешу. А этот парень, не будь дурак, всем во дворце ночью макушки выстриг.

— Это ты к чему? — Гена спросил.

— А это я к тому, что у всех у них могут оказаться засосы во всю щеку. Приду я в парламент, а там все депутаты с засосами ходят.

— Думаешь? — Гена очень серьезно отнесся к этому предположению.

— Может быть, они все как один к Надежде шастают, сказали же твои старухи, что у нее всегда гостей полон дом.

— Не подумал про это, не подумал. — Гена щелкал пальцами. — Депутаты, они развратные, это верно… И жадные до ужаса…Чувствую, есть какаято зацепка, рядом хожу!

Он ходил кругами по комнате и щелкал пальцами.

— Депутат, замминистра, что-то наклевывается. Близко, близко! Тут важно угадать психологический тип. Не шофер, верно… На шофера не похоже. Начальник охраны?

— Работник президентской администрации? — наугад предположил я, и Гена замахал на меня руками.

— И не заикайся ты об этом! Зачем работнику администрации лишние деньги? Нет, тут кто-то попроще — какой-нибудь работник мэрии шалит…

— Понял, — неожиданно я увидел разгадку. — Это не чиновник, это не уголовник и не гример. Знаешь, кто? Актер — и актер знаменитый, заслуженный. Кто еще так убедительно сыграет высокое начальство? Но главное, Гена, не в этом. Скажи, тебе его деятельность ничего не напоминает? Это, Гена, обычные провинциальные гастроли столичной звезды — то, что артисты называют словечком «чес». Приезжает знаменитость в провинцию, по заштатным домам культуры дает концерты — и выметает из города все до копейки. Тактика та же — берут деньги у простаков.

— Молодец! Похоже… — Гена притих, обдумывая. — Актер, все сходится. Актер себя кем хочешь выставит, хоть губернатором, хоть президентом. Точно, были там актерские выверты.

И Гена рассказал случай, подтверждающий мою догадку. Не столь давно мошенник посетил коммунальную квартиру в одном из злачных районов столицы. Знал он заранее, что в квартире проживает не одна семья, а шесть, или не знал, неведомо. Но увидев толпу народа, самозванец не растерялся, напротив, воодушевился. Он устроил импровизированный митинг на кухне, заставил людей написать заявление о вступлении в партию, выстроил алкоголиков по росту, заставил бабок собирать подписи, словом, развлекся. Затем собрал дань — и уехал под аплодисменты новых кандидатов в партию власти.

— Артист! — закончил Гена рассказ. — Публику ему подавай!

— Актеру, как и политику, нужна публика, — согласился я, — актеру надо, чтобы зал рыдал! Коммунальная квартира — то, что надо! А богатые менеджеры на Рублевском шоссе — разве они зарыдают? Черта с два! Актеру надо эффекта достичь, чтобы зритель стонал, чтобы по полу ползал! Это и у актеров, и у политиков общее.

— Стоп. Сейчас мы его вычислим! — Гена ходил по комнате кругами, припоминая имена знаменитостей. — Ульянов? Нет, не то. Михалков? Пожалуй, крупноват… Любшин? Тихонов? Лановой! Точно, это Лановой, у него и выправка офицерская!

И вдруг майор Чухонцев притих, завял его энтузиазм.

— А лимузин правительственный где актер взял? Бутафория? Не сходится…

Про лимузин я не подумал, действительно. В самом деле, не одолжишь в ведомственном гараже бронированный «Мерседес». Не сходится. А жалко, вариант красивый.

— Постой-ка, — сказал я Гене, — но ведь это может быть иностранная звезда. Почему обязательно отечественный актер? Когда певица Мадонна в Москву приезжает, ей всегда правительственный лимузин дают. Эти актеры столько о себе понимают! За полгода начинают условия выговаривать: мол, лимузин предоставьте с охраной, вооруженных мотоциклистов хочу, мигалку мне подай — все подряд просят!