— Сделайте одолжение,— кивнул Тиханов.— А где, вы говорите, это находится?

— В Тарбе. Это всего в двадцати минутах езды на такси от Лурда. Очень милый городок.

Женщина взяла телефонную трубку и набрала номер. Когда ей ответили, она заговорила по-французски:

— Алло! Вас беспокоят из Синдиката отельеров Лурда. Могу ли я поговорить с мадемуазель Дюпре?

Дама с челкой подождала несколько секунд, а затем вновь заговорила:

— Жизель? Я по поводу записки, которую ты прислала нам сегодня утром. Комната, которую хотят сдавать твои родители, еще не занята? — Выслушав ответ, она обрадованно сказала: — Вот и отлично! У меня для вас есть постоялец, мистер Сэмюэл Толли из Америки. Хорошо, я ему передам.

Повесив трубку, женщина обратилась к Тиханову:

— Вам повезло, комната свободна, так что можете въезжать. Я сейчас запишу вам адрес семьи Дюпре. Весьма достойные люди. Родителей я никогда не видела, но Жизель — очаровательная девушка.

Однако в Тарбе Тиханов очутился только к вечеру. Он бродил по Лурду, в основном по территории святилища, до тех пор пока не начало смеркаться. Дама с челкой оказалась весьма разговорчивой особой и подробно рассказала ему, что необходимо осмотреть в первую очередь.

Неуверенной походкой Тиханов долго шел по площади Процессий, пока не сообразил, что двигается не в том направлении — к выходу. Пойдя в обратную сторону, он достиг Верхней базилики, даже поднялся на крыльцо и, заглянув в двери, осмотрел внутреннее убранство собора. Затем спустился, намереваясь осмотреть легендарный грот, и увидел у входа в пещеру орду паломников — стоящих, сидящих, коленопреклоненных. Тиханов не захотел присоединиться к ним, решив, что слишком устал и более тщательно осмотрит святыни на следующий день.

На самом деле его удержала вовсе не усталость, и в глубине души Тиханов это осознавал. Просто он был здесь чужаком, незваным гостем, не имеющим ничего общего с этими экзальтированными, суеверными людьми. Но в следующий момент Сергей Тиханов вспомнил свое детство, проведенное с набожной матерью, и сказал себе, что он имеет право находиться здесь в большей степени, чем кто-либо другой.

Еще одной причиной, по которой он не стал подходить к гроту, являлась его давняя нелюбовь к любому скоплению людей. Он ненавидел находиться в стаде, чувствовать себя безликим бараном. Разумеется, за те годы, в течение которых происходило его продвижение к посту министра иностранных дел Советского Союза и превращение в фигуру международного масштаба, ему неоднократно приходилось выступать перед толпами людей и произносить пылкие речи. Но при этом Тиханову всегда было больше по нраву общаться с другими лидерами и политическими деятелями — премьерами, президентами и королями, а такого рода общение чаще всего происходило один на один. Что касается того, чтобы присоединиться к орде незнакомых людей, затеряться в ней, то одна мысль об этом наводила на него ужас.

И наконец, он не стал подходить к гроту из-за того, что внезапно ощутил чудовищную усталость и слабость, порожденные его неизлечимой болезнью, и почувствовал, что не может больше оставаться в вертикальном положении.

С огромным трудом Тиханов поднялся по ведущему к выходу пандусу. В его мозгу ворочались тяжелые мысли о том, что каким-то чудесным образом его статус понизился и он стал составной частью этого людского скопища, незаметной человеческой песчинкой. Как и все здесь, он собирался молиться в надежде на исцеление.

Улица была освещена желтым светом фонарей, по асфальту бежали машины. Тиханову нужно было как можно скорее добраться до своей конечной цели и как следует отдохнуть, чтобы назавтра вплотную заняться исцелением, уповая на высшие силы.

К счастью, вскоре он нашел свободное такси и, плюхнувшись на заднее сиденье, поехал по направлению к дому семейства Дюпре.

Поездка по скоростному шоссе от Лурда до Тарба и впрямь оказалась короткой, и сам Тарб, к удовольствию Тиханова, оказался не затхлой провинциальной дырой, а вполне современным и очень приятным на вид городком. Заметив интерес пассажира, таксист с удовольствием стал обращать его внимание на местные достопримечательности. Оживленная главная улица, по которой они ехали, привела их на площадь Верден, от которой, словно спицы от ступицы колеса, разбегались в разные стороны многочисленные торговые улочки.

— Тот адрес, куда мы едем… Это далеко отсюда? — спросил Тиханов у водителя.

— Совсем рядом,— ответил тот.— На одной из близлежащих улиц, кварталах в пяти отсюда. Ехать осталось не больше минуты. Взгляните на этот домик справа от вас, месье,— указал таксист.— Здесь родился национальный герой Франции маршал Фош. А это — собор Тарба. Говорят, что на этой неделе здесь произошло несколько случаев чудесных исцелений.

Проехав по нескольким улицам с односторонним движением, таксист сообщил:

— Остался один квартал.

Наконец они приехали. Тиханов увидел непритязательный многоквартирный дом в четыре этажа, расположенный рядом с садом Массей, обширным общественным парком. Перед входом в сад возвышалась какая-то скульптура, рассмотреть которую в темноте не представлялось возможным. Семья Дюпре обитала в пятикомнатной квартире на первом этаже.

Дверь Тиханову открыла мадам Дюпре, миниатюрная худощавая женщина с седеющими светлыми волосами и тонкими чертами лица. Видимо, в молодости она была очень привлекательна.