Он стоял на тротуаре, разминая затекшие мышцы и вдыхая прохладный вечерний воздух. Какое счастье, что утомительная поездка позади! Ему так надоели теснота автобуса и что-то непрерывно бормочущие попутчики, эти набожные ханжи!

Правда, надо признать, что путешествие от Сан-Себастьяна через баскскую границу на территорию Франции и затем до Лурда длилось не слишком долго, всего шесть часов, но Уртадо они показались вечностью. Ему не терпелось сделать то, ради чего он сюда приехал, и как можно быстрее убраться восвояси.

Дожидаясь вместе с остальными, пока выгрузят багаж, Уртадо осматривался вокруг. По тротуарам шли пешеходы всех национальностей и возрастов, многие из них разглядывали витрины сувенирных магазинов и лавок, торгующих всякой мишурой, рассчитанной на туристов. На другой стороне улицы, ближе к перекрестку, возвышалось огромное серое здание. В свете уличного фонаря можно было прочесть его название: «Больница Богоматери Всех Скорбящих».

В Лурде Уртадо не интересовало ничего, кроме грота. Он вырос в католической семье, всегда знал о лурдской святыне, но не знал, правдива ли история про Бернадетту. Впрочем, ему было на это наплевать. Он знал другое: грот является главной святыней католицизма, и в ближайшие дни здесь вновь ожидают появления Девы Марии, как актрисы, выходящей на бис.

Разум Уртадо кипел от злости. Августин Лопес, твердокаменный революционер, отменил ликвидацию министра Буэно, поверив его лживым обещаниям начать переговоры о баскской автономии, если Дева Мария, как она якобы обещала, действительно явится в гроте. Неважно, правда или нет, что девчонка Бернадетта сто с лишним лет назад видела Богоматерь и говорила с нею. Но верить — в наше-то время! — что Дева Мария явится в этой проклятой пещере толпе недоумков,— это уж слишком! Даже если сам Лопес верит в подобные сказки, Уртадо на такое никогда не купится! Его намерение положить конец уловкам и лисьей тактике Буэно было непоколебимым.

Несмотря на то что молодая соратница Уртадо Хулия Вальдес пыталась отговорить его от этой затеи, он твердо решил осуществить свой план. С этой целью Уртадо придумал для своей доверчивой матери целую легенду, рассказав ей, что после того, как он услышал о скором возвращении Пресвятой Девы, в его душе с новой силой вспыхнуло религиозное чувство. Он хочет поехать в Лурд и присутствовать при чудесном событии, однако, чтобы получить место в гостинице, ему необходимо войти в состав официальной группы паломников. Одна такая группа формировалась в Сан-Себастьяне, и Микель попросил матушку похлопотать за него. Слова сына глубоко взволновали пожилую женщину. Она отправилась к приходскому кюре и упросила зачислить вернувшегося к вере сына в состав группы паломников из Сан-Себастьяна. Правда, Уртадо пришлось назваться собственным именем, что противоречило правилам ЭТА, но, во-первых, он не состоял на учете в полиции, а во-вторых, игра стоила свеч.

Увидев, что его коричневый чемодан уже вытащили из автобуса и поставили на тротуар вместе с остальным багажом, он торопливо схватил его и поспешно вошел в двери гостиницы. Опередив всех остальных членов группы, он направился прямиком к стойке регистрации. За ней стояли двое. Женщина, снимавшая форменную куртку, давала какие-то инструкции откровенно скучавшему молодому человеку.

Вклинившись в их разговор, Уртадо проговорил:

— Мне сказали, чтобы я обратился к Ивонне, работающей на регистрации постояльцев.

— Ивонна — это я,— сказала женщина за стойкой.— Вы застали меня вовремя, я как раз собиралась уходить домой. Чем могу вам помочь?

— Меня зовут Микель Уртадо. Для меня здесь забронирован номер на неделю. Я приехал с группой паломников из Сан-Себастьяна.

Ивонна открыла гроссбух и стала водить пальцами по строчкам, бормоча:

— Уртадо, Уртадо, Уртадо… Ага, вот вы! Для вас забронирован номер двести шесть. Он готов и дожидается вас. Сейчас я запишу его за вами. Анатоль, дай мне ключ.

Молодой парень отправился к доске с ключами, а Ивонна тем временем протянула Уртадо регистрационную карточку и спросила:

— А кто вам назвал мое имя?

— Мой друг в По. Он должен был прислать сюда посылку для меня и сказал, чтобы я обратился за ней к вам.

— Посылка? Ах да, припоминаю. Сегодня кто-то действительно принес посылку на ваше имя. Я велела отнести ее в ваш номер.

— Спасибо, Ивонна,— поблагодарил Уртадо и положил на стойку купюру в десять франков.

В следующий момент подошел Анатоль с ключом от номера. Уртадо взял его и направился к лифтам.

Оказавшись на втором этаже, он быстро нашел номер 206 и, отпирая дверь, увидел, как из соседней комнаты выходят две женщины: одна — в возрасте, а вторая — удивительно красивая молодая девушка, по всей видимости слепая. Он услышал, как пожилая дама сказала что-то о том, что они как раз успевают на ужин, а затем они удалились по коридору.

Уртадо сейчас мог думать только об одном — о посылке, которая дожидалась его в номере. Именно в ней заключался смысл его приезда в Лурд.