— Эдит,— заговорил наконец муж,— я утащил тебя из столовой, потому что мне необходимо кое-что обсудить с тобой.

— А это не могло подождать несколько минут? Люди, с которыми я обедала, такие милые, им так хотелось послушать меня.

— Вот именно! — торжественно провозгласил Регги.— Об этом я и хотел с тобой поговорить!

— Не понимаю. О чем именно?

— О твоем исцелении,— пояснил Регги.— Когда я увидел тебя с ними, то тут же понял, что эти халявщики загнали тебя в угол и хотят попользоваться твоими советами, зарядиться твоей энергией.

— Но они вовсе не халявщики. Мистер Толли, например, заплатил за мой обед.

Регги театрально всплеснул руками.

— Эдит, я не про деньги! Я назвал их халявщиками совсем в другом смысле.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Я говорю о том, что все пытаются использовать тебя,— стал объяснять Регги.— Они хотят почерпнуть у тебя силы, воспользоваться твоим опытом и знаниями. И я считаю, что ты не должна разбазаривать все это и рассказывать свою историю каждому встречному-поперечному… бесплатно. Не должна!

— Но почему бы и нет? — спросила Эдит, искренне не понимая, куда клонит муж.— Что в этом плохого? Если история моего исцеления воодушевляет людей, дарит им надежду, почему я не должна рассказывать ее им? Я являюсь для них примером, счастливицей, на которую снизошла благодать. Они хотят убедиться, что это возможно. Так зачем отказывать им в этом?

Регги не сразу нашелся что ответить.

— Ну-у-у…— замялся он,— потому что… Э-э, мне было бы спокойнее, если бы ты делала это после того, как чудо получит официальное признание.

— Ах вот ты о чем,— с облегчением вздохнула Эдит и отмахнулась от Регги.— На этот счет можешь не беспокоиться. Мое чудесное исцеление уже подтверждено, а официально об этом будет объявлено уже послезавтра. Сегодняшнее утро я провела в Медицинском бюро с доктором Берье. Он обратился к двум лучшим экспертам в этой области. Один из них, доктор Поль Клейн-берг, который специализируется по саркоме, приезжает из Парижа завтра. Он изучит мои медицинские документы и проведет заключительное обследование.

— Завтра?

— Да. После приезда Клейнберга доктор Берье позвонит мне и назначит встречу на среду. Затем доктор Клейнберг выдаст свое заключение и последует официальное сообщение о чудесном исцелении.

На лице Регги отразилось облегчение.

— Ну что ж, это другое дело, и теперь я не волнуюсь. Если так, я не вижу препятствий к тому, чтобы ты беседовала с этими людьми.

— Конечно, Регги. Я рада, что ты согласен со мной.

— Я уверен, что все будет в порядке,— миролюбиво проговорил Регги.— Кроме того, если ты считаешь, что способна подарить утешение столь многим страждущим, дать им надежду на исцеление, то грех этого не сделать. Считай, что я с тобой, Эдит. Ты, подобно первым апостолам, делаешь очень важное дело, выступаешь миссионером, несешь людям свет.— Его лицо просветлело.— Знаешь что, мы должны отпраздновать это. Жаме закончил реконструкцию своего ресторана — потрясающее место! — и сегодня его открытие. Мы уже обклеили весь город объявлениями об этом грандиозном событии…

— Как здорово!

— …и я хочу, чтобы ты находилась рядом со мной и встречала гостей. Народу будет море! Нас ждет специальный столик, за которым вместе с нами будут сидеть около десятка важных персон — не только из Лурда, но и из числа паломников. Я уверен, что все они ждут не дождутся встречи с тобой. Ты ответишь на их вопросы, расскажешь все подробности своего чудесного выздоровления. Ну, что скажешь, старушка?

— Конечно, я буду там и расскажу им все, что они хотят услышать. Если ты этого хочешь, то и я тоже.

— Я не просто хочу, а настаиваю на этом,— сказал Регги с полуулыбкой. Он наклонился и снова поцеловал жену в щеку.— Ты моя маленькая девочка, моя чудо-женщина. Мы с тобой еще таких дел натворим!

Время уже перевалило за полдень, а Микель Уртадо все еще спал крепким сном в своем номере на втором этаже гостиницы «Галлия и Лондон». Он спал бы и дольше, если бы на тумбочке рядом с кроватью не зазвонил телефон. Он звонил и звонил, пока Уртадо наконец не проснулся и не снял трубку. Ему хотелось грохнуть аппарат об пол, но вместо этого он сонно произнес в трубку:

— Слушаю.

— Микеля Уртадо, пожалуйста,— проговорил на английском смутно знакомый голос.— Микель, это ты?

В его памяти всплыли события прошлой ночи: попытка изнасилования в соседнем номере, его вмешательство, закончившееся жестоким избиением насильника, красивая и беззащитная слепая девушка, которую звали Наталией. Первой его мыслью было то, что Наталия звонит, чтобы еще раз поблагодарить его. Однако голос на другом конце линии был более низким, и собеседница быстро говорила на баскском языке: