– Да, я помню, что когда-то был жив, – сказал Харе тихим хриплым голосом. – И я знал нужные слова и Подлинные Имена…

– Разве теперь ты мертв?

– Нет. Жив. Жив. Только однажды я был драконом… Я не умер. Иногда я сплю. Сон ведь очень похож на смерть, всем это известно. Как и то, что мертвые во сне оживают, ходят… Они приходят к тебе, как живые, и говорят с тобой. Они приходят из царства смерти прямо в твои сны. Есть такой путь. И даже если пройти по нему очень далеко, все равно всегда можно вернуться назад. Можно вернуться. Ты тоже сможешь найти этот путь, если будешь знать, где искать его. И если захочешь уплатить цену.

– А какова цена? – Голос Ястреба проплыл в сумрачном свете, словно тень упавшего с дерева листа.

– Жизнь – что же еще? За счет чего же еще можно выкупить жизнь, кроме самой жизни? – Харе качался взад-вперед на своем тюфяке; в глазах его горел какой-то жуткий хитроватый огонек. – Видишь, – сказал он, – они могут отрезать мне руку. Могут отсечь мне голову. Но это не важно. Я все равно смогу найти путь назад. Я знаю, где искать. Только очень могущественные люди могут пойти этим путем.

– Ты имеешь в виду волшебников?

– Да. – Харе заколебался, как бы пробуя несколько раз произнести нужное слово, но сделать этого не смог. – Могущественные люди, – повторил он. – И они должны… они должны отдать свое могущество. Уплатить цену.

Потом он погрузился в молчание, словно выражение «уплатить цену» наконец пробудило в нем цепь воспоминаний и способность соображать, и до него дошло, что он просто проболтался, вместо того чтобы продать свою тайну. Больше от него ничего добиться было нельзя, даже прежних невнятных намеков на «возвращение назад», в которых Ястреб почему-то усматривал некий смысл. Вскоре Верховный Маг решительно поднялся с пола.

– Ну что ж, половина ответа – все же лучше, чем ничего, – сказал он. – Впрочем, и плата тоже будет соответствующей. – Ловким жестом фокусника он извлек откуда-то золотой и бросил его на тюфяк рядом с Харе.

Харе схватил монету. Он смотрел то на нее, то на Ястреба, то на Аррена, и голова его странно подергивалась.

– Погодите, – заикаясь, проговорил он. Увидев золото, он утратил всякий контроль над собой и теперь снова самым жалким образом тщетно старался выговорить то, что хотел раньше. – Сегодня ночью, – сказал он наконец. – Ждите. Сегодня ночью. Хазия у меня есть.

– Мне она не нужна.

– Чтобы показать тебе… Чтобы показать путь. Сегодня ночью. Я возьму тебя с собой. Ты сможешь пройти туда, потому что ты… ты… – Он мучительно пытался выговорить нужное слово, пока Ястреб не договорил за него:

– Потому что я волшебник.

– Да! Так что мы можем… мы сможем попасть туда. На тот путь. Когда я сплю. Во сне. Понимаешь? Я возьму тебя с собой. Ты пойдешь со мной в… по тому пути.

Ястреб стоял, спокойно размышляя о чем-то, посреди этой мрачной мерзкой комнаты.

– Может быть, я и приду, – сказал он наконец. – Если мы придем, то жди нас ближе к полуночи. – Потом он повернулся к Аррену, и юноша тут же распахнул дверь, готовый побыстрее уйти.

После жилища Харе вонючая темная улочка казалась светлым садом. Они двинулись в верхний город самым коротким путем, по крутой каменной лестнице, поднимавшейся меж поросшими плющом стенами. Аррен отдувался и фыркал, как морской лев.

– Уф! Неужели мы снова пойдем туда?

– Ну, если я не смогу добыть нужных сведений из менее опасного источника, то пойду. Похоже, нам готовят засаду.

– Но разве ты, господин мой, не защищен от воров и тому подобного?

– Защищен? – удивился Ястреб. – Что ты имеешь в виду? Ты что же, думаешь, что я хожу, весь опутанный заклятьями, как старуха, опасающаяся ревматизма? У меня и времени-то на это не было. Я скрыл свое лицо, чтобы скрыть цель нашего путешествия; и это все. Мы и так можем позаботиться друг о друге. Но дело в том, что нам и впредь не удастся избегать опасных случайностей.

– Естественно, – сухо сказал Аррен, уязвленный и рассерженный. – Я к этому и не стремлюсь.

– Ну и очень хорошо, – невозмутимо и добродушно, хотя и чуточку насмешливо заключил волшебник, слегка охладив пыл своего юного спутника.

Аррен и сам удивился своей вспышке гнева; ему и в голову не приходило, что когда-нибудь он станет таким тоном разговаривать с Верховным Магом. С другой стороны, это вроде бы был и не совсем Верховный Маг, а какой-то торговец Хок: курносый нос, квадратные, плохо выбритые щеки… И голос какой-то странный – то так звучит, то этак; в общем, совсем непонятный человек, на которого и положиться-то нельзя.