Шрифт:
Дьякон. Отец Варфоломей, это в самом деле у нас получается, как басня Крылова: «Однажды лебедь, рак да щука…»
Поп Варфоломей. А-а!.. На большие пайки потянуло.
Дьякон. Исус Христос, будучи во плоти мирской, также алкал и жаждал.
Поп Варфоломей. Отрекаешься?.. Отрекаешься, как апостол Петр?
Дьякон. Ничего не поделаешь… Вы мне не с руки.
Поп Варфоломей. Подлец ты.
Дьякон. А вы, батюшка, сказать по правде, лешегон.
Поп Варфоломей. Ну, благослови тя бог.
Дьякон. И вас тоже.
Плюнули друг другу вслед и разошлись в разные стороны.
ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
Комната, где работает Боткин. Стол, чертежи, макет шлюза. Огромное окно выходит в лес. Садовский и Боткин.
Садовский (осматривает макет). Красивенькая работа. Широкое дельце. Когда же это ты успел?
Боткин. Возился от бессонницы. Вечера здесь длинные.
Садовский. То-то вижу, Боткин перестал ко мне ходить чай пить. Грешил я про тебя — не нашлась ли северная Дульцинея. А он эдисонствует. Похвально. Крепкий дух. Вид у тебя — как после диплома. Не скрою, большое дело, очень крупное… Победа… Поздравляю тебя, инженер. Искренне говорю — завидую… Оригинальный ум… Смелый ты, фокусник ты, сукин сын. За это нобелевские премии дают.
Боткин. Посоветуй, что делать? Изобрел, открыл, решил… Что дальше?
Садовский. Дело хозяйское.
Боткин. Хотелось бы увидеть, как это получится в жизни.
Садовский. Еще бы!
Боткин. Юрий, брось свой тон, говори в лоб, что думаешь.
Садовский. Я думаю о том, как Боткин приходил дать мне пощечину, как он спрашивал, за сколько я куплен, подлец ли я. Так, кажется, было? В лоб, так в лоб…
Боткин. Это другое дело. Мне показалось, что ты сменил окраску. А я…
Садовский. Тебе показалось, а у меня перед глазами блестящая работа, которую ты делал по приказанию чекистов.
Боткин. А я инженер, не поп какой-нибудь, который ни черта не знает, кроме своих псалмов. Понимаешь ты это? Если мне не выдумывать, не искать, не решать, то лучше к чорту.
Садовский. Оставайся инженером, но не рабом.
Боткин. Сжечь чертежи, поломать модель? Так? Договаривай!
Садовский. Если ничего другого не останется, хоть бы и так.
Боткин. Садовский, ты понимаешь, о чем говоришь? Мы опускаемся до варварства, до сектантского изуверства.
Садовский. На воле ты не говорил о варварстве, а делал, что полагалось.
Боткин. Там я просто ничего не делал, и мне надоело ничего не делать. Мозг протестует. Я устал от веры в будущее, которого не вижу. Я не могу больше жить в пустоте.
Садовский. Скажи прямо — помилование зарабатываешь?
Боткин. Дурак!
Садовский. Прощай, братец… (Идет.)
Боткин. Юрий!..
Садовский. Лакействуй, Боткин. Русскому интеллигенту всегда хватало звонкой словесности покрывать свое ничтожество. Вали. Начало блестящее! (Ушел.)
Боткин (раскрыл окно). А если оно так и выходит? Если я лгу себе, как лгут трусы… если я зарабатываю помилование…
Под окном Соня.
Соня. Химик, подарите пару папирос;
Боткин. Возьмите, сколько надо.
Соня. Спасибо, химик.
Боткин. Почему химик?
Соня. В окно глядела — по ночам сидите, соль выдумываете… Я тоже по ночам соль выдумываю. Ночи становятся длиннее, жизнь короче. Эх, тоска!.. (Смотрит на стол.) Что это у вас за игрушки?
Боткин. Это макет шлюза, который здесь будут строить.