Бонни пришла в полный восторг. Анна любила наблюдать за своей младшей сестренкой. Она взяла с тарелки сушеный фрукт. На столе, где обычно не бывало ничего, кроме каши да сыворотки, сегодня были фрукты, булочки и даже эль. Бренда, должно быть, тайком принесла фруктовый пирог из кухни в ответ на головомойку, которую задала ей этим утром Филиппа. Подобные угощения предназначались только для хозяйки дома, но поскольку хозяйка ничего не смыслила в приготовлении блюд, слуги мстили тем, что готовили их в большем количестве. Филиппу, наверное, хватил бы удар, если бы она увидела, что дети Айви едят ту же самую пищу, что и она с Мэри.

«От этого пироги становятся еще слаще».

Анна попыталась осудить себя за подобную мысль, но из этого ничего не вышло. Да, был богатый стол и праздничное настроение, но главное — это внимание к ее отцу со стороны всех присутствующих. Спальня была ярко освещена, а за дверью слышался веселый смех. Когда Анна наконец стала готовиться ко сну, сердце у нее ликовало.

Нет, оскорбления Филиппы не смогут поколебать любовь, которую чувствует к ней отец. Хозяйка дома могла верить в собственную всесильность, но она не могла ничего поделать с тем, что отец ее любит.

У каждого есть в жизни что-нибудь неприятное. Филиппа вынуждена была постоянно носить в себе раздражение. И не нужно беспокоиться об этом. Честно говоря, это такие мелочи.

Во время восхода солнца

Граф Уорикширский запрыгнул в седло с такой же легкостью, как и любой другой мужчина из числа тех, кто ехал вместе с ним. Одежда на нем сейчас не отличалась особыми изысками, но он был одет в костюм из добротной английской шерсти, что могло защитить от любого холода.

Анна наблюдала за ним из окна второго этажа, раскрыв ставни, ее сестренка Бонни также собиралась бросить последний взгляд на их отца.

— Как ты думаешь, отец привезет тебе мужа в следующий раз?

Бонни в свои четырнадцать лет еще плохо знала суровую действительность, не понимая до конца, что значит быть рожденной вне брака. Конечно, вся семья опекала ее всеми возможными способами. Однако уже скоро Бонни станет взрослой.

— Не знаю, малышка, но я постараюсь не беспокоиться по этому поводу. Отец всегда проявляет заботу о нас.

Бонни засмеялась, в глазах ее сверкнули искорки.

— Я думаю, что он привезет тебе рыцаря. Такого, кто совершил благородное дело для королевы, и она лично даровала ему рыцарское звание.

Бонни вздохнула, предавшись наивной девчоночьей мечте. Даже Анна поддалась моменту. Ей тоже хотелось верить, что счастье дается каждому. Дернув сестренку за волосы, она улыбнулась:

— Может быть, этот рыцарь ожидает, когда ты подрастешь.

Глаза у Бонни снова блеснули, она от удивления приоткрыла рот.

— Ты в самом деле думаешь, что он может ждать меня?

— Да. Во всех городах отсюда и до самого Лондона все знают, какое ты сокровище. Вполне вероятно, что тебе придется выбирать между претендентами.

— Ну, ты дразнишь меня! — Губы у Бонни дрогнули. — Это не слишком хорошо. Я могу стать тщеславной.

— Сейчас, моя славная, я всего лишь присоединяюсь к твоей мечте. Ты ведь не откажешь мне, в этом удовольствии?

Бонни подняла руку и помахала графу. Родитель пришпорил лошадь и двинулся к воротам. Руки Анны остались лежать на подоконнике, потому что она знала, что отец не оглянется. Он никогда не оглядывался. Филиппа и Мэри стояли на ступеньках, на месте, предназначенном для леди. Отец, отъезжая, так и не посмотрел на них.

— У тебя будет муж, Анна, я вчера видела это во сне.

Анна закрыла ставни, убедилась, что защелка сработала. Бросив взгляд вдоль коридора в обе стороны, она покачала головой.

— Бонни, ты ведь знаешь, что тебе говорила мама о твоих снах.

Бонни не стала каяться. Более того, она упрямо вскинула подбородок.

— А я все-таки видела этот сон, и я рассказываю это тебе потому, что твой жених приедет за тобой. И вскоре у тебя в животике появится ребенок. Это будет мальчик, который родится перед днем осеннего равноденствия. И не бойся, ты не умрешь.

Анна уставилась на сестру, по спине ее пробежала дрожь. У Бонни был дар предвидения. Вся семья знала об этом и старалась этот факт скрыть. Бывали люди, которых сжигали на столбах и за меньшие грехи. При столь старой королеве местные магистраты удерживали свою власть железными кулаками.

— Ты никому больше об этом не говорила?

Бонни покачала головой.

— Ты же знаешь, я обещала маме, что не буду рассказывать свои сны. Я не нарушала слова, но это ведь о тебе и останется в семье.