В страну узких граней попадают все люди, которые умерли дома или в палатке естественной смертью от какого-либо заболевания. Это большая страна, лежащая в открытом море, где проводится большая охота на все виды морских животных. И сюда может поехать заклинатель духов; но такие путешествия только развлечения. Путешествия, преследующие определенную цель, ведут вниз, к владычице моря, когда она, скупясь, караулит своих тюленей, заставляя людей испытывать нужду. Приготовления к такому путешествию вниз напоминают те, что предшествовали посещению страны дня. Все лампы в доме гасятся, и слышатся лишь стоны и вздохи людей, которые давно умерли. Эти вздохи слышатся так, словно духи, подобно тюленям, живут внизу, в воде, и слышится также плесканье и пыхтенье животных, которые переводят дыхание. Все в доме поют всего лишь одну волшебную песню, которая все время повторяется:

Перед великими заклинателями духов открывается путь, проходящий сквозь землю и ведущий, как труба, к морскому дну. Так они попадают в жилище владычицы моря, которое выглядит, как обычный человеческий дом. Но у него нет крыши, и всё открыто вверху так, чтобы морская хозяйка могла осматривать со своего места у лампы жилища людей. Всевозможные виды промысловых животных, обычные и бородатые тюлени, моржи и киты, собираются справа от её лампы в полынье, где лежа переводят дух. Перед узким проходом в дом лежит злой пес, который должен быть отогнан, чтобы в дом сумел войти чародей. Если последнему удается попасть внутрь, то может случиться, что Великая Хозяйка моря для выражения своего гнева садится спиной к лампе и ко всем животным, которых она тогда посылает к людям наверх. Её волосы не прибраны и взъерошены, и всем своим видом она наводит страх. Заклинатель духов должен тотчас же схватить её за плечо и повернуть лицом к лампе и животным. Затем он должен дружелюбно погладить её по волосам, пригладить их и сказать при этом: «Те, там, наверху, не могут больше ловить тюленей». На это дух моря отвечает: «Их собственные проступки преграждают им путь». Заклинатель духов должен применить все свое искусство, чтобы смягчить её гнев. Когда она вновь добреет, она берет зверей одного за другим и дает им упасть на пол. Это должно изображать то, что снаружи у входа в дом возникает водоворот, и звери исчезают в море. Это означает для людей большой улов и изобилие. Тогда для заклинателя наступает время возвращения назад в родные места, к своим, ожидающим его наверху. Они еще издалека слышат его возвращение. Они слышат свист, что сопровождает его при движении вверх на пути, открытом для него духами. Сопровождаемый мощным «плю-а-ж-ж!», он появляется на своем месте за занавеской и издает «плю-плю». И тотчас же под нажимом его могучих легких из глубины выбрасывается тюлень. Мгновенье всё тихо. Никто не должен прерывать эту тишину до того, как начнет говорить заклинатель: «Мне надо кое-что сказать». Все в доме отвечают: «Дай нам послушать, дай нам послушать». И заклинатель продолжает говорить, выражаясь приподнятым слогом духов: «Слово должно взойти». Тем самым дается знак, что всеми в доме признается снятие табу, которое было принято и которым они замолили гнев морского духа. «Это, верно, моя вина! Это моя вина!» — раздается вокруг наперебой. Женщины и мужчины кричат так из страха перед голодом и неудачным ловом. Называются имена тех, кто присутствует в доме: каждый должен признаться в своей вине. Так узнается многое из того, о чем никто не имел ни малейшего представления, так узнаются тайны других. Но несмотря на то, что произносится, может случиться так, что заклинатель не будет вполне доволен. Он представляется несчастным, не узнавшим всей правды, и то и дело разражается причитаниями и жалобами.

Может внезапно произойти так, что обнаруживается чей-то тайный грех, который должен был быть сокрыт, тогда заклинатель высказывает облегчение и кричит: «Вот оно! Вот оно! Вот оно!» Часто совсем юные девушки оказываются повинными в том, что несчастье постигло их местность. Если же женщины молоды и готовы к покаянию, то это всегда верный знак того, что это хорошие женщины. Как только они рассказывают о своей вине, то получают также прощение владычицы морских животных. Всех наполняет радость в связи с тем, что несчастье удалось отвести, и все твердо верят, что вода будет кишмя кишеть животными [152] .

Чтобы представить себе напряженную атмосферу, сопровождающую церемонию заклинания духов, мы должны воспроизвести настроение публики. Здесь нет безучастных зрителей, играет каждый. Своими песнопениями, вопросами к духам, своими ожиданиями и надеждами на то, что их умершие родственники, как духи, будут стоять рядом с ними, они возводят шаманов в ранг посредников между разными мирами. Возгласы собравшихся разжигают его, вводят в транс. Взвинченность, напряженное ожидание всех присутствующих, их глубокая вера в духов, благоговение перед сверхъестественным [153] вызывают религиозный экстаз, что в нашем понимании является ни чем иным, как состоянием измененного сознания. Не только шаман, но и публика пребывает в состоянии духовного преображения и безотчетного восторга, благодаря атмосфере, чуждой критике и скепсису, не нуждающейся ни в каких экспериментально-эмпирических доказательствах. Шаман может совершенно открыться величию духовного мира и беспрепятственно отбросить все свои опасения и сомнения. Встреча с высшими силами, основанная на духовном, гармоничном и взаимном совпадении, помогает шаману в обретении почти сверхчеловеческой концентрации всех своих сил и позволяет погрузиться в мир чистого духа. Сеанс [154] означает освобождение от телесных оков и тем самым получение представления о том, как выглядит мир с точки зрения чистого сознания. Обострение чувств во время сеанса — боязнь, почтение и священное благоговение — наиболее общие условия наступления состояния измененного сознания. Отсутствие этих ощущений или появление хотя бы одного наблюдателя, который не приемлет мировоззренческих принципов такой встречи, могло бы расстроить всю церемонию и привести к неуспеху ритуального действа. Транс нуждается в положительном настрое, чтобы привычные модели переживаний в пределах трехмерного мира были бы отброшены в пользу многомерного, параллельного, трансгуманного. Принципиальная перестройка сознания вызывает страх, а потеря своего «Я» вызывает мгновенную смерть. Чтобы пойти на эту добровольную смерть, необходимо, действительно, всеобщее одобрение, коллективное согласие. Такой сеанс является коллективным делом всего племени или одной группы. Так как современная культура не признает состояний измененного сознания, это и является причиной их упадка и обрывом связи с миром духов.

Фон из песнопений сопровождает экстатическое совместное действо. Песни присутствующих не являются изысканными стихами, они приходят изнутри, дают выход силам человеческой психики, выражают клич древнего мирового единства. Это экстатическое совместное переживание способствует возникновению состояния транса у шамана, а направленность ощущений всех участников на общую цель производит нечто, охарактеризованное современной психологией как «переживание движения», как совместное качание в ритме коллективной психики. Сеансы и ночные заклинания охотно посещаются как обещающие совместный праздник с предшествующими ритуалами очищения и завершающими их пиршествами, это праздники соприкосновения с потусторонним, на которых на некоторое время отходят от привычного, получают доступ к некому совершенному миру и тем самым очищают себя глубоко и духовно.

Под этим углом зрения нам следует по-новому отнестись ко всем социальным событиям, праздникам, танцам и т. п. устремлениям общественного сознания к единению и совместному пребыванию. Праздник дает возможность для соединения в общем порыве, в гармонии с той насыщенностью ощущений, которая совершенно утрачена одномерной повседневностью. Праздник дает выход мощному потоку чувств, подогреваемому танцем, ритмом, общим воодушевлением, в особых случаях психоактивными наркотиками и устремлением к наивысшему пределу своего выражения. Часто в юные годы этот поиск оргиастических ощущений становится жизненной целью, а иногда поддерживается даже мировоззренческими установками. В западных культурах само возбуждение с помощью алкоголя является попыткой преодолеть навязываемое нашими механистическими установками поведение, последним порывом отвоевать вновь экстатические мистические ценности жизни и вернуть в пределы человеческого бытия. Хотя столь распространенное наслаждение алкоголем уводит в совершенно противоположное направление, оно, воплощая экстаз маленького человека, выражает тоску по высшему эмоциональному переживанию, сравнимому с охарактеризованным нами измененным состоянием сознания, которое по своей глубинной сути является состоянием вне времени и характеризуется слиянием с окружающим миром.

Во время наших весьма сдержанных праздников, музыкальных, танцевальных и певческих представлений остаются не реализованными готовность к трансу и надежды на экстатические созвучия со всем бытием.

Состояние удовлетворения, возникающее в результате участия в описанном сеансе, бывает, по замечанию этнографа Широкогорова [155] , несравнимо сильнее тех, что сопровождают конвенциональное театрализованное представление западного мира. Участники сами способствуют удачному исходу заклинания духов и сами проникают в предтрансовое состояние шамана.

По утверждению многих западных зрителей, очень трудно отключиться от электризующего и заражающего приподнятого общего настроя и сохранить позицию интеллектуального практицизма. Присутствующие могут «соскользнуть» в одно из пограничных с массовым экстазом состояний — иное название которому, по-видимому, истерия, причем умаляющий привкус отношения к нему не допускает признания, что мы имеем здесь дело с механизмом коллективного целения, который так естественно используется родовыми обществами для самоочищения от обедняющих, сковывающих и ослепляющих условий существования, чтобы вновь стать открытым многообразию жизни, многообразию духовных форм воздействия и гармоническому ощущению единения, освобождающему от эгоцентристских импульсов. Сеанс высвобождает людей из плена возникающей в будничной жизни скованности и зажатости, помогает увидеть и понять земные барьеры, то сцепление отношений, в которые заключен человек. Духовное познание и высвобождение из плена эгоцентристских ощущений являются основой любого целения, они приводят нас к святому преображению жизни, и именно в этом заключается истинный смысл сеанса.