«Сразу же, как только вошел, шаман начал стонать, будто жалуясь. Он вызвал шатание палатки, вначале несильное. Мало-помалу он все больше расходился, свистел по-разному, так, словно это исходило из какой-то дали; затем это стало выглядеть так, словно он говорил в пустую бутылку и кричал, как совы в этих странах. Затем он выл и пел, долго варьируя эти звуки… делая свой голос неузнаваемым, так что мне казалось, будто я слышу тех молодых псов, которых демонстрировали фокусники во Франции. Сперва он лишь легкими движениями шевелил конструкцию, но чем больше он расходился, тем больше входил в состояние экстаза так, что я подумал, не разобьет ли он все в щепки. Я был удивлен силе этого человека, так как с того момента, как он начал трясти, он больше не прекращал этого, пока сеанс не закончился, а длилось это все около трех часов».

Александр Генри Старший дает нам в своих «Путешествиях и приключениях в 1760–1776 годах» подробное описание шатающейся палатки. Индейцы племени ойибва хотели расспросить духа «Большая черепаха» по нескольким военным проблемам, а именно, не было ли приглашение, которое они получили от бриттов, ловушкой и нужно ли вести с ними войну или нет. Едва целитель коснулся своей головой палатки, она начала тут же шататься и дрожать. Вой собак и волков, а также человеческие голоса, выдававшие опасения и страх собравшихся, составляли жуткий концерт. Внезапно установилась мертвая тишина, и слышны были лишь звуки голоса одной маленькой собаки. Индейцы обрадовались: это ведь был голос Микинака, «Большой черепахи», а до сих пор слышавшиеся голоса принадлежали злым духам. Теперь можно было начать спрашивать духа. Были даны точные данные о том, где задержались англичане и сколько их было. Он сказал также, что приглашение было искренним и не представляло никакой опасности для делегации. Чтобы собрать информацию, духу пришлось пролететь над страной и увидеть движение войсковых единиц англичан, поэтому прошло достаточно времени, прежде чем он смог начать отвечать. Александр Генри осведомился о своих друзьях. Позже выяснилось, что ответ совершенно верен, также, как и ответы об англичанах [187] .

Шатающаяся палатка — совершенно особое место для разговора с потусторонним существом. То, что шатающаяся палатка дает людям дополнительное подтверждение всемогущества духовной сущности, собственно говоря, не столь важно для сеанса. Это может быть одноместная палатка или большой вигвам — это не играет никакой роли. Наблюдений за тем, какими чисто механическими средствами могла бы приводиться в движение палатка, я не нашел в литературе. Поэтому мы должны признать, что целитель развивает до чрезвычайной степени психологические силы или должны проникнуться спиритуалистической верой индейцев.

Й.В.Шульц [188] , который жил многие годы с индейцами племени пиган, как рассказывает его друг, Ризинг Вольф, поведал о былом могуществе целителей и особенно об одном, по имени Старое Солнце, о котором сообщил следующее:

«Этот человек, без сомнения, разговаривал с богами, ему были ведомы некоторые из тайных сил богов. Темной ночью, когда все было тихо и спокойно, он приглашал некоторых из нас в свою палатку. После того, как все рассаживались, его женщины посыпали огонь пеплом, чтобы в палатке становилось темно. Затем он начинал молиться, сначала обращаясь к солнцу, Творцу, затем к Аи-зо-пвом-стан, к создателю ветров, затем к Пух-пом, молнии. Но пока он молился и умолял их прийти и подчиниться его воле, дверцы палатки начинали колебаться, возникал легкий ветер, который становился все сильнее, пока палатка не начинала сгибаться туда-сюда под давлением уже неистовых порывов бури, а вся конструкция кряхтела и скрипела. Затем начинал громыхать гром, глухо, еще в отдалении, и еще слабо вспыхивали молнии. Гроза все приближалась, пока не оказывалась прямо над нами. Раскаты грома оглушали нас, яркие молнии ослепляли. Затем удивительный человек молился вновь и умолял силы природы уйти от нас. Ветер постепенно успокаивался, раскаты грома и вспышки молнии слабели и терялись вдали, пока мы ничего совсем уж больше не видели и не слышали».

Этой историей мы хотим закончить описание шатающейся палатки. Как мы видели, эти описания совпадают по важнейшим пунктам. Психологические или телекинетические силы подтверждены парапсихологией документально, но как удается шаманам извлекать из себя столь мощные возможности, чтобы часами поддерживать в состоянии движения достаточно солидную конструкцию, остается до сих пор неясным.

Церемония — что это такое? Мы должны перестать связывать с этим застывший ритуал, бессмысленное пустое повторение формул и развивающихся по шаблону отношений. Все это может относиться к церемониям, предусмотренным в больших религиях, но не к родовым культурам. Тут ритуал имеет совершенно иное содержание. Он означает усиление всех смыслов через музыку, пение, танец, движение. Мы концентрируем наше разнонаправленное сознание на одном пункте, мы называем его «игольным ушком» сознания и через него протискиваемся, пробираемся барабанным боем и пением в то психическое измерение, в котором пространство и время, основные категории нашего представления о мире, обладают иным качеством — в этом состоит задача такой церемонии. В измененном состоянии сознания мир предстает полным смысла, иной гармонии; пространство и время в нем трансцендентны, прошедшее и настоящее сливаются в одном измерении, история, доисторическое, будущее тесно примыкают друг к другу; время, как все более и более раскручивающееся полотно событий, предстает в качестве замкнутого в себе смыслового единства; многообразно расщепленное пространство становится гомогенным, его формы уже не выступают обособленно, они образуют целое. Восприятие такого рода характеризуется как архетипическое, архаичное, что означает, что вещи теряют свое свойство неповторимости, становятся вещами в себе, прототипами бытия. А архетипическое восприятие, как выясняется, несет в себе залог целебности, это первый терапевтический агент. Вторым терапевтическим агентом является освобождение сознания от постоянного процесса «обработки» бесконечных возбудителей: церемония означает именно эту «разгрузку» и погружение в создающую новое единство форму восприятия. Шаман к тому же великолепный артист: в его спектакле соединяются миф, история, актуальные события и путешествия в потусторонний мир. По сравнению с ним воздействие на зрителей современного актера весьма скромно. На руинах древнего ритуала, в котором участвовали духи, развилась отстраненная современная драма, в которой актеры не меняют состояния своего сознания и в которой зрители не играют никакой серьезной роли. Современный театр строится вокруг отдельной личности, шаманский театр — трансперсонален. Шаманский спектакль — это трансперсональное искусство. Церемония целения или заклинания — это не на показ выставленное развлечение, не заученное повторение пройденного, это драма жизни, это сама жизнь. Психологическую основу церемонии составляет установка на оживление, обновление, на терапию смыслом. Обновляются сами элементы родовой космологии, укореняются в ходе ритуала в бессознательном, но не за, счет устойчивых повторений и религиозных заучиваний — пациент оказывается втянутым в спиритуалистическую атмосферу, его сознание приобретает черты, близкие трансовому состоянию, и именно на этой трансперсональной бытийной основе, освобожденной от состояния привязанности к собственному «Я», наилучшим образом формируется архаический космос. Шаманское обучение — и когда при нашем культе разума будет это понято? — это восприятие информации в измененном состоянии сознания. В сравнении с этим наш современный театр — это форма ступенью ниже, не способная достичь духовной и социальной идентичности. Драматическая, драматургическая структура любой церемонии — это не самоцель, но лишь средство для достижения цели, средство для вызова измененного состояния сознания у целителя, у пациента и у зрителей. Архаическая драма означает «выворачивание наизнанку» опыта действительности, радикальное изменение восприятия пространства и времени, взгляд, обращенный к архетипическому и трансперсональному, охватывающий все бытие. Измененное состояние сознания — это вершина драматически-ритуального, инициационно-визионерского процесса.

Церемонии основаны на символике; это может казаться нам примитивным, но эти символы делают понятными бытийные полярности, силы и связи. Символы остаются для людей, как и прежде, самым действенным способом изображения абстрактных сил природы. Внутреннее освобождение от неуравновешенности, от противодействующих сил, приводит к восстановлению здоровья и ощущению радости жизни. Приобщение к этому социальных, экологических или космологических сил неизбежно. Такое определение здоровья чуждо западному человеку. Мы знаем симптомы болезни и ставим в связи с этим диагноз. Наш духовный горизонт обрывается там, где начинаются собственно причины заболевания. Наша терапия симптомов является оплотом дискриминации шаманского искусства целения. Нашим недостатком является суженное этиологическое понимание, принижение болезни до уровня непосредственного очага заболевания, овеществление и укоренение в формах материального психического выражения, что является проявлением нашего материалистического восприятия мира.

Внутреннее очищение происходит благодаря потению, курению фимиама, длительному танцу и пению, одиночеству, во время которого из человека выходит непокой окружающего мира, наслоения культуры. Стать шаманом — значит обрести способность к внутреннему очищению; чем чище внутреннее состояние, тем яснее восприятие внешнего мира, тем значительнее чародей и сила его чар. Очищение, ясность, волшебство — это узловые понятия шаманства, духовного мира вообще. К внутреннему очищению относится одновременно и утрата речи, отмирание понятийно-обусловленного мира. Безъязычие и есть святой язык шамана. Если мы станем безумными, если понятийная стройность выродится в словесный салат, потеряет свой смысл, тогда мы очистимся от внешних наслоений, обусловленных отдельной культурой и жизнью в целом. Мы увидим, что психотерапия будущего — это очищающая терапия «примитивов». Сознание является центром такой терапии. Сознание — это axis mundi [191] внутреннего и внешнего мира. Вершинный принцип бытия есть смена накопления и опорожнения, накопления и очищения. Эта архаическая пара понятий «пространство» и «пустота» является ключом к пониманию всего в шаманстве. Чем ощутимее пустота, тем значительнее шаман и его целение. Наша культура, в основном, базируется на накоплении, обогащении, другие же культуры считают момент опорожнения своей главой целью. Если мы учимся преумножать, то другие преуменьшать. Здесь напрашивается параллель с субатомарной первоосновой: новые физические исследования показали, как энергия или материя возникают совершенно спонтанно из «ничего» и как затем развивается материальный мир. Может быть, шаман как раз ищет эту пустоту, чтобы создать из нее новые энергии и обрести новое знание?