Известный целитель Тененеск из племени зелкнам показал этнологу Мартину Гузинде следующий трюк: он положил три камня величиной с вишневую косточку к себе на ладонь, уставился на них, сконцентрировал всю свою силу и, когда подул, камни исчезли. Подобными же способностями обладала одна целительница. Она совсем раздевалась, клала различные предметы себе на руку — маленькие грибы, панцири улиток, камни и палочки и до тех пор сосредотачивала на них свою энергию, пока эти вещи разом не рассеивались в воздухе, а затем она материализовывала их вновь.

Другая форма состязания между целителями, заканчивающаяся часто смертельным исходом, демонстрирует следующее испытание силы. Йекамус бросает йекус в своего противника. Если тот не поймает брошенное тело и оно попадает в него, он мучается и затем умирает. Если йекус ловят или он не долетает, то он признается более слабым.

Когда мы видим, какими силами располагают целители йамана и селкнам, возникает вопрос, почему эта способность убивать на расстоянии никогда не использовалась ими против завоевателей-европейцев? В таких попытках не было недостатка, но они остались безуспешными.

Если сталкиваются две культуры, наделенные магическим сознанием, то дело доходит до жестоких схваток между магами и мудрецами. Шаманы доминирующей культуры часто обнаруживают большую силу воздействия. Как, например, в случае Падма Замбхавас, который распространил в Тибете буддизм и победил в духовных состязаниях магов местной религии Бен. Подобным же образом святой Патрик одерживает победу в Ирландии, где ему противостояли друиды и где он тем самым заложил основу для распространения христианства.

Нам известны лишь некоторые примеры нападений шаманов на белых завоевателей. Хотя и существуют отдельные анекдотические эпизодические свидетельства пострадавших от магии, но чаще всего шаманы воздерживаются от подобного воздействия. Например, индейцев племени цуни удерживает от применения против белых черной магии тот скепсис, с которым те к ней относятся [241] .

Лайл Уотсон [242] описывает в литературной форме историю Тиа, индонезийской девушки, которая еще в юные годы развила совершенно спонтанно парапсихические способности, противостоявшие господствующей исламской доктрине. История Тиа представляет собой спор между древней анимистической религией и суровостью современного магометанского закона. Тиа обладала способностью целить людей паранормальным способом. Однажды она воскресила из мертвых одного утопленника и подожгла, воспользовавшись своей духовной силой, мечеть острова. Это было уже слишком, и девушка понесла суровое наказание.

В кельтских и германских легендах тоже встречаются подобные примеры. Известен трагический конец волшебника Мерлина, учителя короля Артура. В лесу Мерлин встретился с прекрасной женщиной Ниниан. Он подпал под влияние ее магической силы и позволил ей уговорить себя обучить ее своему искусству волшебства. Всякий раз, когда они встречались, она просила его открывать ей все больше тайн. Он так и поступал до тех пор, пока она не сказала ему однажды: «Научи меня тому, чтобы я смогла сковать человека без цепей, исключительно с помощью волшебства». Мерлин вздохнул, предчувствуя свою участь, но показал ей и это, последнее свое умение. Когда Мерлин заснул однажды в ее замке, — а к этому времени они уже были неразлучны, и он покинул рыцарей круглого стола, чтобы уж больше к ним не возвращаться, — она применила против него свое волшебство. Когда он пробудился, он увидел, что находится в невероятно высокой башне и лежит на прекрасной постели. И тогда он закричал: «Ты обманула меня, если ты не останешься со мной навсегда, то никто не сможет вызволить меня из этой башни». Она часто навещала его и рада была бы дать ему свободу, но волшебство оказалось слишком сильным, и она не смогла его разрушить. Сила эльфов, любовь и дурман, эти древние кельтские мотивы, вновь одержали победу [243] .

Спиритуалистические и магические воззрения традиционных обществ с давних пор вызывают протест рационального западного духа и порождают резкие, даже агрессивные научные памфлеты. Одну из таких «славных» попыток толкования следовало бы здесь привести: шаман в понимании западного психоаналитика. Психоз, шизофрения и эпилепсия кажутся незнакомому с измененными состояниями сознания человеку как нельзя более точными определениями неизвестных психических явлений, — неизвестных, так как вряд ли хоть один из шаманов был другом кого-то из психиатров или психологов, вряд ли хотя бы одному из них они пожали руку…

Венгерский исследователь Сибири Вильмос Диожеги описывает шаманов как слабонервных, невротичных и душевнобольных; их часто мучают галлюцинации, они часто болеют психически и душевно, страдают от головных болей и происходят из пораженных нервными заболеваниями семей, в которых было много душевнобольных. По его утверждению, многие шаманы, жившие прежде, сторонились людей, страдали от психических нарушений и причислялись поэтому к ненормальным. Однако он утверждает и то, что, по его мнению, шаманы стоят значительно выше средней человеческой нормы. Восприимчивость их нервной системы и их психическая организация чрезвычайно развиты [244] .