В действительности город оказался другим. Сойдя на берег, Пейтон очутилась на широкой, покрытой асфальтом улице, застроенной современными зданиями из стекла и бетона. Вскоре она устала и уже еле шла: давали о себе знать высокие каблуки и впившиеся в ноги жесткие ремешки. Зачем было ехать в такую даль? Разве в Гонконге нет ресторана? Поужинать и в постель — ничего другого ей не хотелось.

— Мы можем поужинать в этом отеле, — сказал Сянь Жун, сопроводив свои слова жестом. — А потом можем отправиться в казино или побродить по старому городу.

Пейтон обреченно кивнула. С иностранцами — одна маета. Ей часто казалось, что они не понимают ее. Чего проще — поужинать и в постель? Так нет же, теперь придется идти в казино или таскаться по городу, превратившись в туристку.

Отель ничем не отличался от многих других гостиниц, в которых Пейтон довелось побывать за годы службы в турфирме. В такой отель она, замужняя женщина, могла приехать и с Барри, что она и делала иногда, чтобы скрасить постелью его пребывание на какой-нибудь конференции. Может, она и сейчас сойдет за замужнюю женщину? Обычное дело: супружеская пара останавливается в гостинице. Однако, подойдя к зеркалу в вестибюле, Пейтон увидела потаскушку, а рядом с ней подозрительного субъекта, готового в любую минуту вытащить острый нож из складок одежды.

Вестибюль был полон народу. Пейтон обвела взглядом толпу: китаянки в модных светлых костюмах, на шеях — золотые колье, в ушах — бриллиантовые сережки; рядом с ними мужчины, все в спортивной одежде — видимо, их мужья; вокруг крутятся дети с красными, как у клоунов, щечками, один упитаннее другого.

Сянь Жун, предложив Пейтон руку, повел ее в ресторан, расположенный во внутреннем дворике, посреди которого находился фонтан, но только тот не работал.

Усевшись за столик, Сянь Жун стал рассказывать о Макао, бывшей португальской колонии, но Пейтон мало что понимала: мудреные слова, произносившиеся с ужасным акцентом, до нее почти что не доходили. Официантка не подходила, а прялка все жужжала, жужжала… В конце концов Пейтон не выдержала и, оборвав нудного незатейливого рассказчика, извинившись, отправилась в туалет.

В туалете было грязно, не прибрано, кругом валялись обрывки туалетной бумаги, а бумажные полотенца лежали на подоконнике. Водопроводный кран отозвался неприличным бурчанием, не извергнув ни капли воды.

Пейтон потянуло в Гонконг. Лучше уехать, вернуться к себе в гостиницу, а перед сном воспользоваться вибратором, чем выслушивать скучные россказни о бывшей португальской колонии, а затем бродить до утра по старому городу, где, того и гляди, на тебя нападут свирепые азиаты. Так бы и поступить, но только Сянь Жун, конечно, обидится.

Перед тем как возвратиться за столик, она зашла в бар и заказала водку на льду. Алкоголь не подействовал, но зато Пейтон поймала чувственный долгий взгляд одного из мужчин, сидевших за столиком, причем самого интересного. Еще не все потеряно в жизни!

Когда Пейтон возвратилась на место, Сянь Жун курил, углубившись в меню. Перед ним стоял бокал с пивом, а напротив — высокий тонкий стакан с золотистым напитком.

— Сухой мартини, — пояснил Сянь Жун. — Коктейль придется тебе по вкусу. Выбери сама, чего тебе хочется. — Он протянул Пейтон карточку.

— А что ты будешь есть? — спросила она.

— Я не голоден, мне хватит и пива.

Пейтон оторвалась от меню, подняла глаза. Загадочный человек. Такие, как он, могут питаться воздухом или черпать энергию из других. Вероятно, он и сам наделен особой внутренней силой. Однако ей от него ничего не надо, кроме ночных утех. Она — самостоятельная, замужняя женщина, не богата, но и не бедствует.

Подошла официантка, и Пейтон заказала салат. В меню он значился как салат из шпината, но когда его подали, он оказался пропитанным диковинной странной жидкостью, похожей на рыбий жир; в салате оказались и маленькие пиниевые орешки, [19] напоминавшие видом гусениц — их было не разжевать; на голубовато-зеленых листьях лежали, устроившись, как в гнезде, перепелиные яйца — от них несло серой. Поковырявшись вилкой в салате, Пейтон отодвинула блюдо в сторону.

Внезапно налетел и промчался ветер, воздух дрогнул, по столику забарабанили капли дождя. Но вот ветер налетел снова, усилился, и, хотя ресторан защищали стены, со столов полетели на пол стаканы, вилки, ножи, вазы с цветами, за ними упали и понеслись к дальней стенке свободные стулья. Посетители ресторана бросились к выходу в вестибюль.

Пейтон подняла голову — небо заволокла мрачная туча.

— Пойдем! Пойдем! — вскричал Сянь Жун, схватив ее за руку. — Это тайфун.

Поспешное бегство не помогло: дождь хлынул как из ведра, и Пейтон насквозь промокла — с волос струилась вода, а платье облепило все тело, выставив напоказ и без того заметную грудь.

В вестибюле собралась взбудораженная толпа, распространяя терпкий запах парфюма и сигаретного дыма.

А где Сянь Жун? Пропал! Остаться одной, в незнакомом месте, промокшей до нитки — только этого не хватало! Но вот, славу Богу, и он, хотя и сам похож на мокрую курицу.

— Я наводил справки, — сказал Сянь Жун. — Этот тайфун надолго, и последний рейс на Гонконг отменен.

— Что же делать? Я промокла, замерзла. Давай снимем номер, я мечтаю о ванне.

— В этом отеле номера очень дороги, — сконфуженно сказал Сянь Жун. — У меня мало денег. Лучше поехать в другую гостиницу, подешевле.