Тут были: бланк заявления собаковода, вступающего в организацию Осоавиахима [2] , охранное свидетельство, карточка на выдачу продуктов для питания собаки с табелем отметок по дрессировке на обороте, свидетельство заводчика и жестяная круглая бляшка с номером. Понятно для меня было только последнее — собачий номер. Все остальное — ново и неожиданно.

Из свидетельства заводчика я узнал, что моего дога зовут Дженералем, что он весьма «важен родом»: отец и мать — лучшие доги нашего города, деды — премированные победители многих выставок, а прадед носил звание чемпиона СССР. Узнал я также, что Дженераль, или, как я коротко стал звать щенка, Джери, родился 25-го июля 1933 года, и все его отцы и деды вписаны в родословную книгу, во второй том.

Из бланка заявления я понял, что всякий владелец служебной собаки обязан зарегистрировать своего четвероногого друга в клубе служебного собаководства, а сам — вступить в члены этого клуба. Почему моя собака называется служебной, я в то время еще не знал.

Все это выглядело чрезвычайно торжественно и явилось для меня полным откровением. Я почувствовал себя вдруг счастливчиком, которому привалила необыкновенная удача, а на своего лопоухого воспитанника стал поглядывать с таким уважением, словно это был уже не щенок, а существо, способное говорить и мыслить, обладающее такими же правами гражданства, как я сам.

Еще бы — рождение собаки регистрируется с точностью до одного дня: на нее ведутся специальные родословные записи, выдаются документы, из которых явствует, что она пользуется особым покровительством закона и всякое невызванное увечье или убийство ее карается со всею строгостью, а виновные в этом отвечают по суду... Есть от чего придти в изумление неосведомленному в этих делах человеку! (Позднее я узнал, что без этих документов ни одна собака не получит приза на выставке, как бы хороша она ни была, а в случае гибели животного все документы подлежат в обязательном порядке возврату в клуб).

Особенно заинтересовало меня то обстоятельство, что я должен стать членом клуба служебного собаководства — организации, о существовании которой еще совсем недавно я даже не подозревал. В бланке был указан и адрес: Дом Обороны.

В один из ближайших свободных дней я отправился на поиски клуба. Это не составило особого затруднения — он помещался на одной из центральных улиц города, — и скоро я стоял перед дверью, на которой висела табличка с надписью:

Меня встретил человек с военной выправкой, одетый в тот полувоенный костюм, какой носят люди, недавно отслужившие в армии, — худощавый и стройный, черноволосый, с живыми темными глазами, проницательно смотревшими на бронзовом от загара лице. Вся его наружность располагала к себе, а по манере разговаривать и держаться можно было безошибочно заключить, что это человек деловитый и привыкший общаться с людьми.

Пока он беседовал с другим посетителем, я успел осмотреться. Кабинет напоминал учебный класс. По стенам были развешаны фотографические снимки собак, учебные таблицы, цветные плакаты, на которых без конца и в самых разнообразных видах повторялся все тот же четвероногий друг человека — собака; в углу на тумбочке стоял скелет собаки; над ним, в раме, висел большой чертеж — продольный разрез тела овчарки — с блестящими кнопочками и электрической лампочкой, с помощью которых можно было очень удобно проверять свои знания, отыскивая ту или иную часть тела животного.

Освободившись, начальник пригласил меня к столу. Выслушав мои несколько путанные объяснения (толком-то я еще всего не понимал), он вежливо улыбнулся.

— Что ж, новый член клуба, значит? Очень хорошо. Только нужно будет ликвидировать свою неграмотность и начать работать с собачкой.

Я удивленно смотрел на него.

— Кинологическую неграмотность, — пояснил он, делая ударение на слове «кинологическую». — Собаководческую, стало быть. А то как же вы будете воспитывать собаку, дрессировать ее, если сами не знаете даже азов?

— Так и дрессировать самому?! — воскликнул я.

— Ну, конечно. Обязательно самому! В этом система нашей работы. Человек учится сам и учит свою собаку, тем самым оба работают на оборону страны. В ближайшее время мы организуем новую группу, семинар для любителей-собаководов. Два раза в неделю они будут собираться и изучать все, что касается служебного собаководства, в рамках необходимого, естественно. В эту группу я включу и вас.

Час от часу не легче! Я ужаснулся при мысли, что ради оловянных глаз моего питомца мне придется теперь терять два вечера в неделю. Оставалось утешать себя тем, что, может быть, хоть собаку выращу хорошую.

— Сколько времени вашему щенку? Три месяца? Нужно будет посмотреть на него.

Я пообещал назавтра придти с Джери.

— А уши купировали уже? — спросил начальник. — Нет?

По моему лицу он догадался, что я не понимаю вопроса.

— Разве вы не знаете? Догу нужно уши подрезать, чтобы придать им остроконечную форму и стоячее положение. Видали, какие уши у взрослых догов? И чем раньше вы это сделаете, тем лучше. А то с возрастом хрящи затвердевают, и операция будет мучительной.

Это было уже слишком. Семинар, дрессировка, уши резать... Нехватало еще, чтобы предложили щенка в люльке качать!