Некоторые птицы строят гнезда в таких местах, куда, кроме них, никто не может добраться. Только птице доступна неглубокая выемка в отвесном каменном утесе над морем. Однако здесь есть свои опасности. Чтобы яйца не скатывались в море, у большинства птиц, гнездящихся на скальных уступах, они имеют резко заостренную форму, так что если их покатить, они просто описывают круг с центром у узкого конца. Но и среди морских птиц есть хищники, и если родители не проявят сугубую осторожность, какая-нибудь чайка подлетит, проклюет дырку в яйце и выест содержимое.

Ржанки и птицы, гнездящиеся на песчаных и галечных отмелях, поневоле вынуждены помещать свои яйца на виду, так как никаких укрытий там нет. Их яйца окрашены под цвет гравия, притом до полной неразличимости, опасность угрожает им не столько от хищника, который вдруг сумел бы их разглядеть, сколько, например, от прогуливающегося человека, который, не заметив, может ненароком на них наступить.

Но большинство птиц для сохранности своих яиц и птенцов создают всевозможные хитрые укрытия. Дятел выдалбливает или расширяет дупла в дереве; зимородок роет норки в песчаных обрывах над рекой — сначала раз за разом налетает на отвесную стену и ударяет в нее клювом, а когда образуется маленькая выемка, упирается в нее лапками и быстро, споро выкапывает себе гнездо. Небольшая, с нашего воробья, птица славка-портниха сшивает растительным волоконцем два листа на дереве, проклевывая в них по краям отверстия. Получается очень изящный и неразличимый в кроне зеленый кармашек, и в нем славка-портниха строит свое пуховое гнездо. Птица-ткач из того же семейства, что и воробей, раздирает на полоски пальмовый лист и, повиснув вниз головой, ловко свивает из них полый шар, иногда с длинным вертикальным трубчатым входом. Птица-печник обитает на открытых пространствах в Аргентине и Парагвае, где деревья редки и у гнездящихся птиц нарасхват. Она не гнушается столбами, заборами и голыми ветками, не боится лепить на них из глины гнезда размерами с футбольный мяч и по форме напоминающие маленькие глинобитные печки местных жителей. Входное отверстие этих гнезд-печек достаточно широкое, в него может пролезть лапа или рука,» но внутри две камеры и между ними перегородка, преграждающая путь грабителям, так как проход в ней расположен сбоку, до него через наружное отверстие не достать. Птица-носорог гнездится в дуплах деревьев, причем самец принимает самые крайние меры, чтобы оградить сидящую на яйцах самку от враждебных посягательств: он замуровывает входное отверстие глиной и оставляет в середине только маленькую дырочку, сквозь которую прилежно кормит свою многотерпеливую подругу и выводок. Пещерные стрижи-саланганы в Юго-Восточной Азии живут в пещерах, но, поскольку там не хватает каменных уступов, на которых можно строить гнезда, они лепят для себя полочки из своей липкой слюны, смешанной с перьями и кусочками корешков. Это и есть те самые «птичьи гнезда», из которых китайцы варят, как они считают, очень вкусные супы.

Некоторые птицы для защиты своих гнезд пользуются невольной помощью других существ. Австралийская пеночка обычно вьет гнездо вблизи жилища шершней; зимородок на острове Калимантан откладывает яйца прямо в улей особо свирепого вида пчел; а многие попугаи выдалбливают для своих яиц ямки в коричневых стенах термитников.

Одно птичье семейство ухитрилось на свой лад освободиться от утомительных обязанностей насиживать яйца. Эвкалиптовая сорная курица в Восточной Австралии откладывает яйца в высокую кучу компоста, которую воздвигает самец: внутри — гниющие остатки растений, а сверху присыпано песком. У этих птиц период размножения растягивается на пять с лишним месяцев, и все это время самец остается настороже, постоянно проверяя носом температуру внутри своей кучи. Весной свежезаложенные растительные остатки гниют активно и выделяют так много тепла, что яйца могут перегреться, поэтому самец старательно разметывает часть песочного прикрытия, чтобы выпустить лишний жар. Летом возникает опасность другого рода: солнце может выжечь компостную кучу. Во избежание этого самец насыпает потолще слой песка, который служит щитом от солнечных лучей. Осенью, когда растительная сердцевина уже в значительной мере перегнила, самец днем сбрасывает часть песчаного покрова, чтобы солнце прогрело верхушку, где заложены яйца, а на ночь опять засыпает ее поплотнее песком и так сберегает накопленное тепло.

Другой член этого же семейства, обитающий восточнее, на Тихоокеанских островах, использует сходную методику. Он зарывает яйца в золу на склонах вулканов, и они за счет вулканического тепла содержатся при постоянной, необходимой им температуре.

Несколько видов, из них самый прославленный — кукушка, полностью уклоняются от забот и опасностей насиживания; вместо этого они подкладывают свои яйца в чужие гнезда, предоставляя другим птицам выращивать их потомство. А чтобы приемные родители не выкинули из гнезда их яйцо, они научились нести яйца той же окраски, что и вид, на котором они паразитируют, так что каждая раса кукушек строго придерживается какого-то одного вида нянек.

Процесс инкубации тоже не так-то прост. Те же самые перья, которые служат птице превосходным теплоизолятором, не дают теплу ее тела достичь яиц. Поэтому многие птицы прибегают к такому средству: перед началом насиживания у них на небольшом участке на брюшке выпадают все перья, и обнажившаяся кожа становится алой от прилива крови в подкожные сосуды. Яйца как раз соприкасаются с этой проплешинкой и беспрепятственно нагреваются. Однако не у всех птиц проплешина образуется сама по себе благодаря выпадению перьев. Утки и гуси создают ее искусственно, выщипывая у себя снизу пучок перьев. Голубоногая олуша, обладательница ярко-голубых лап, которыми она щеголяет в брачных танцах, потешно вышагивая вокруг своей пары, для инкубации яиц тоже пользуется лапами. Она греет яйца, стоя на них.

Но вот наконец вылупляются птенцы, пробивая скорлупу специальным яйцевым зубчиком, вырастающим у них на кончике клюва. Птенцы тех видов, которые гнездятся на земле, обычно покрыты пухом, и он служит им отличной маскировкой. Они, как только просохнут, разбегаются из гнезда и тут же под надзором мамаши начинают самостоятельно кормиться. А у птиц, чьи гнезда расположены в укрытых и труднодоступных местах, птенцы часто голые и беспомощные; этих должны кормить родители.

Но идут дни, из кожи у них вырастают синие, наполненные кровью перышки-пеньки, а затем появляются, и основные настоящие перья. Орлята и аистята, оперившись, целыми днями простаивают на краю гнезда, размахивая крыльями, — это они наращивают мускулатуру и практикуются в летательных движениях. То же самое делают и бакланы у себя на узких скальных уступах, но только они предусмотрительно обращаются передом к скале, на случай если сумеют раньше срока взлететь в воздух. Впрочем, такая подготовка у птиц — исключение. Большинство молодых птиц способны совершать сложнейшие летательные движения без всякой предварительной практики. Некоторые, как, например, буревестник, выводятся и воспитываются в скальных углублениях, а с первой же попытки пролетают над океаном по нескольку километров! И почти все молодые птицы уже через день-другой после вылета становятся умелыми летунами.

Но как ни странно, птицы, эти несравненные летуны, обзаведшиеся в ходе эволюции самыми совершенными приспособлениями для полета, стремятся при всяком удобном случае расстаться с небом и перейти на наземный образ жизни. Самые ранние ископаемые птицы, датируемые на 30 млн. лет позже археоптерикса, были похожи на чайку, с килеобразной грудиной и без хвостового отдела позвоночника. Это — настоящие летающие птицы, в основных чертах ничем не отличающиеся от современных. Однако уже тогда жили и гесперорнисы, крупные плавающие птицы, размерами чуть ли не с человека. Эти уже не летали. Обнаруживаются в ту эпоху и ископаемые остатки другой группы птиц, которые тоже отказались от полета и прекрасно приспособились к наземной и водной жизни, — пингвинов.

Тенденция к приземлению прослеживается у птиц и сегодня. Если какой-нибудь вид заселяет остров, где нет четвероногих хищников, он рано или поздно образует нелетающую форму. Погоныши на островах Большого Барьерного Рифа разбегаются из-под ног у человека, точно курицы, и только уж в самой крайности неумело взлетают в воздух. У бакланов на Галапагосах крылья такие короткие, что заведомо не смогли бы поднять в воздух большую птицу. На островах Маврикий и Родригес в Индийском океане возникли гигантские нелетающие голуби — дронты. К несчастью, эти острова не вечно оставались без хищников. Около двух столетий назад там появился человек и за короткий срок изничтожил дронтов. Точно так же на Новой Зеландии до появления человека хищники не водились, и там тоже несколько групп пернатых образовали нелетающую форму. Птицу моа, самую высокую из всех пернатых, когда-либо живших на Земле (она достигала 3 м в высоту), истребили первобытные люди. Из этой группы до наших дней сохранились только киви — их низкорослые скрытные сородичи. Кроме того, там еще водится странный нелетающий попугай какапо и гигантский нелетающий погоныш такахе.