Шрифт:
В нижней часта ущелья собрались Ясон, Кастор и Полидевк. Рядом с ними стоял Анкей. Она опознала их по силуэтам, потому что воцарившаяся в ущелье сизая полумгла и полузасохшая грязь, которой мужчины были покрыты сплошь, делала их лица похожими до полной неразличимости. Все трое смотрели в ту сторону, откуда они пришли, и она, когда перевела взгляд чуть дальше, тоже смогла различить нечто, отдаленно похожее на человеческую фигуру. От Нестора, Феникса и Терсита не осталось и следа. Как и от Ида с Линкеем. Она вспомнила о той силе, с которой волна ударила ее возле стены. Ид стоял на самой середине.
Она поднялась на ноги и двинулась следом за тремя мужчинами, которые шли по направлению к далекой фигуре. И услышала, как у нее за спиной Мелеагр выкликает по именам своих собак: Лабр, Метепон, Эгерт, Евбол, Коракс, Марпс, Ормен, Левкий, Харон, Торг, Теро, Под, Лорай.
В ответ на звуки собачьих имен только тихое ворчание Ауры. Мелеагр стал звать снова, но она не обернулась.
Тесей прижался к стене, по самое плечо запустив руку в узкую трещину. Когда трое героев подошли к нему, он выпрямился. Из глубины донесся шорох, затем тихий стон. Аталанта подошла к мужчинам и заглянула в расщелину. И встретилась с ответным взглядом. Мгновение спустя она смогла разглядеть рот. Рот раскрылся и раздался еще один стон. Это Пирифой.
Тесей оттолкнул ее в сторону и снова запустил руку в трещину. Но сколько он ни старался, дотянуться до друга у него не получалось. Рука хватала одну только грязь, которой потоп залепил эту трещину после того, как забил в нее тело Пирифоя, — будто нарочно, чтобы понадежнее запечатать могилу [114] . Она окинула взглядом трещину, вспомнила кряжистую фигуру Пирифоя и подумала о той силе, которая смогла заключить его в подобные рамки. Потому что засел он там намертво, и любая попытка освободить его была обречена на провал.
114
Вся описанная ситуация является аллюзивной перетракговкой сюжета о катабасисе Тесея и Пирифоя. После того как у них обоих умерли жены (соответственно, Федра и Ипподамия), два героя-побратима решили — по инициативе Пирифоя — похитить Елену Спартанскую, дочь Зевса (и/или Тиндарея) и сестру Кастора и Полидевка. Они принесли друг другу клятву верности, поклявшись не только стоять друг за друга до конца, но и обеспечить равноправные «брачные стратегии»: Елену надлежало разыграть по жребию, а затем похитить для проигравшего еще одну невесту, и тоже дочь Зевса. Елену они похитили, и по жребию она досталась Тесею. В итоге Пирифой предложил спуститься в Подземное царство и умыкнуть у Аида Персефону, дочь Зевса. Подобный хюбрис заслуживал адекватного наказания. Аид принял героев и сделал вид, что испуган и готов отдать им жену, но сперва предложил им сесть, отдохнуть и угоститься с дороги. Как только Тесей и Пирифой сели, они приросли к месту, после чего провели в муках четыре года, пока на них не обратил внимания Геракл, спустившийся, в свою очередь, в Аид, чтобы умыкнуть Кербера. Геракл дернул Тесея изо всех сил за руки и оторвал его от камня. Но когда он попытался проделать то же самое с Пирифоем, задрожала земля. Геракл не стал превышать положенные смертному (ибо тогда еще был смертен) пределы дозволенного и ограничился одним спасенным героем.
В романе, выстраивая данную сцену, автор использует целый букет аллюзий: начиная от «заключения в камень» и протянутых рук и заканчивая молчаливым присутствием противников Тесея и Пирифоя — Кастора и Полидевка.
Она сделала шаг назад — вместе с Кастором, Полидевком и Ясоном. Тесей опять впечатался в трещину, и опять его пальцы сомкнулись в пустоте. Они ждали, когда он закончит заниматься этим безнадежным делом, но он не хотел или не мог и не выказывал ни малейшего признака усталости, вбивая руку в трещину по самое плечо, как будто надеялся голыми руками разломить тот пласт коренной породы, на которой стоял Аракинф. Когда Ясон положил ему на плечо руку, он яростно стряхнул ее. Аталанта передернула плечами. Даже если предположить, что он дотянется до своего друга, — что дальше?
Все прочие ждали у того места, где ущелье делало поворот. За спинами у них Аталанта увидела выходящую из-за поворота одинокую фигуру. На секунду ей показалось, что это Меланион, но, когда человек подошел ближе, она заметила крепко сбитый торс и широкие плечи. Потом она увидела, как Теламон поднял в приветственном жесте копье, и вспомнила об ушедших вперед разведчиках. Это был Пелей, и он тут же ответил на приветствие брата. Она пошла обратно, ожидая в любую секунду увидеть, как из-за поворота появляется Акает. Мелеагр и Теламон тоже двинулись вперед, чтобы узнать новости, которые принес Пелей. Но вернулся он один.
Она присоединилась к охотникам, которые собрались вокруг него, чтобы выслушать историю о том, как первая, слабая волна сшибла их обоих с ног, как они укрылись от второй в боковом ответвлении ущелья и как, когда вода пошла на спад, Акаста смыло. Но он не сказал, каким образом в руках у него оказалось копье мертвого товарища. К тому моменту, как наступит вечер, это ущелье выведет их наверх, доложил он. И трогаться нужно прямо сейчас, если, конечно, Мелеагр согласен с таким решением, заключил он.
При этих его словах они все оглянулись на группу, собравшуюся вокруг Тесея, который с прежним рвением пытался взломать скалу. Ясон, Кастор и Полидевк ушли. Мелеагр сделал несколько быстрых шагов в ту сторону, сжав в руке копье так, словно всерьез собирался их преследовать. Но — остановился и ткнул пальцем в Аталанту, и рот его раскрылся, чтобы проклясть тот миг, когда она здесь, с ними оказалась. Или сформулировать обвинение.
Все прочие стояли и смотрели, как он уронил руку и проглотил невысказанные слова. Затем, махнув рукой, он потянулся за своим снаряжением и дал остальным команду сделать то же самое. Те, кто выжил, двинулись дальше.
После поворота ущелье начало расширяться. Она увидела, как Анкей сделал шаг в сторону, дождался ее и кивнул, когда она подошла ближе. Они — вдвоем — обернулись и посмотрели назад, на Тесея. Анкей набрал полную грудь воздуха, и голос его загрохотал, эхом отдаваясь от каменных стен. Но Тесей остался на прежнем месте, неразлучный с обреченным своим товарищем, во власти все того же странного танца, только теперь казалось, что он прикован к длинному перекрученному сухожилию, которое уходит куда-то в самую глубину горы, и случайные сокращения этой натянутой пуповины то бросают его что есть мочи о камень, то опять отпускают, снова и снова.