– Уважаемый князь! Ваше предложение очень лестно и сделало бы счастливой любую демонессу мира Изнанки. Но раз вы умеете чувствовать сердцем, то и поймете, когда я вам отвечу, что мое сердце принадлежит другому.

В повисшей паузе раздался недоверчивый вопрос одного из княжеских придворных:

– Ваша светлость, разве может командир экипированных воинов состоять в браке?

– Разве брак обязателен для любви?! – гордо выкрикнула Люссия. Потом снисходительно улыбнулась и добавила: – Да у нас уже с ним и дети есть. Четверо.

От такого заявления даже шептуны примолкли. Одно дело – подозревать Шабенов противоположных сторон Изнанки в какой-либо близости, и совсем иное дело – слышать о детях. Вдобавок – сразу о четверых! Поневоле задумаешься.

Скорее всего, князь решил свои сомнения в доступном ему ключе: демонесса вправе любить и мужа и вдали от него потакать своим маленьким шалостям, поддаваясь мимолетным привязанностям или кратковременному интересу. Скорее всего, местный самодержец и монарх возрождающегося королевства считал себя существом широкого кругозора, который никогда не лишает разумное создание полной свободы. Поэтому князь вывернул в свои внутренности очередной кубок вина, опять порывисто вскочил на ноги и заорал:

– Еще лучше! Королевой может стать и любая другая демонесса, попроще! Принцесс хватает! Зато отныне у нас есть новая богиня, в честь которой уже завтра на этом месте мы начнем строить храм богини Люссии Фаурсе! Пусть каждый беженец, возвращающийся в земли своих предков, проходит через этот храм и воздает заслуженные почести Открывшей дорогу! Виват!

Казалось бы, громче, чем прежде, орать нельзя. Да и обиду отказа самому князю ничем не забелить. Оказывается, можно: не в жены – так в богини! Естественно, и крик из своих глоток новые адепты исторгли воистину божеский. Только не в смысле благопристойности, а в смысле «оглохнуть можно!».

Чтобы и в самом деле не оглохнуть от демонического энтузиазма, Загребной оставил восприятие звука только со своей стороны и, подмаргивая растерявшейся от такого поворота событий Люссии, набросился на угощение. У него даже мысль мелькнула, что еще и поспать пару часиков удастся, если за столами слишком не засиживаться. Тогда как его любимая, руководствуясь, скорее всего, какими-то традициями и правилами демонической стороны, поклонилась по кругу на семь сторон и уселась на свое место. И только сказав пару фраз, догадалась, что ее в человеческом мире не слышно:

– Тебе крики надоели? – перешла она на человеческий диапазон. – Я тоже почти оглохла. Но даже и представить себе не могла таких вот почестей. Подумать только: богиней стала! Храм будут строить!

– Ничего страшного! – засмеялся Семен, выбирая на блюде куриную лапку с зажаренной до хруста корочкой. – Удивляюсь, как это еще в мою честь тут рядышком часовенку не пристроят.

Прекрасно все слышащий академик, видимо, тоже полностью перешел на восприятие человеческих звуков, потому что сразу вмешался в разговор:

– Ты, конечно, извини, Семен, но в этой радостной неразберихе князь просто забыл тебе напомнить, что на вершине холма будет возведен монумент в виде твоей пятнадцатиметровой статуи. Да и постамент метров на десять поднимется над площадью. Так что тебе тоже будут круглый год цветы носить.

Загребной обглодал за время произнесения экскурса первую ножку и, продолжая улыбаться и фыркать, потянулся за второй.

– Статуя – это нечто феноменальное. Да еще и такой высоты! На несколько порядков выше, чем бюст на родине героя. Ха-ха! Но почему не второй храм?

– Потому что его зарекались построить лишь в честь Открывшего дорогу!

– Ага! – Ножка замерла возле рта. – А моя командир как раз ее и открыла?

Деликатесный куриный окорок захрустел меж зубов.

– Ну да! Уже через полчаса графиня Фаурсе проведет князя и весь его двор в глубь возвращенных земель километра на два.

От этой новости Семен вскинул глаза и сделал непроизвольный вдох. Ну и вполне понятно, пища пошла «не в ту дырочку», он жутко закашлялся и только минуты через две, вытерев непроизвольные слезы, осознал ведущиеся разговоры.

– Он ведь ничего еще не знает! Подтолкни его! – Люссия готова была в любой момент броситься на помощь любимому.

– Сам справится. – Старый Шабен тоже присматривался к хорошо видимым ему кусочкам пищи в пищеводе и гортани человека. – Не маленький. А когда мы ему могли рассказать? Если сами сразу набросились с расспросами.

– Ну да, доклад – в первую очередь!

– Вот он и докладывал, – кивнул старикан с какой-то слишком уж хитрой улыбкой. – Потом шкатулку доставили. Крики, здравицы…