Воспоминания Семена о большом участке совместного пути в Салламбаюр, когда он и его младшие дети познакомились с четверкой рыцарей, могли бы растянуться надолго, если бы Виктор не поторопил отца:

– Позже наговоримся. Двигаем в русло. Еще ведь надо будет придумать, как скалу потом на место опустить, находясь снаружи. А где Лейт? – Он заметил воина и призывно махнул ему рукой. – Отдохнул немного?

– Да я и не устал, ваша светлость.

– Тогда бери Геберта и разведайте русло от лавы к самой вершине. Постарайтесь отыскать какую-нибудь щель на поверхности. По логике вещей она должна быть обязательно. – Когда воин поспешил выполнять задание, командир пробежался взглядом по всему лагерю и уточнил: – Осложнений с ранеными нет?

– Вроде все выздоравливают, но твой осмотр нужен в любом случае.

– Когда вернемся сюда, вместе с отцом подлечим самых нуждающихся. А пока, Готтэ, – Виктор указал рукой на толпу рыцарей, которые обступили сайшьюнов и разглядывали тех с безопасного расстояния, – оставайся здесь и постарайся уложить людей выспаться перед очередным марш-броском.

– Уложу, – пообещал посол, вопросительно указывая глазами на щель под скалой. – Что-то интересное нашли?

– Мне понять не удалось, вот сейчас с отцом и графиней Фаурсе рассмотреть попытаемся. Но по возвращении тебе все подробно расскажу.

– Добро! Тогда – удачи! Кого-то еще берешь с собой?

– Нет, мы втроем. Если вернутся разведчики, пусть ждут здесь.

Семен пробрался внутрь тоннеля сразу после сына и внимательно осмотрелся. И только после этого дал разрешение на вход Люссии, транслируя голос в демонический мир. Решили пока перед остальными рыцарями не афишировать наличие демонессы.

– Заходи! Нет здесь этих мерзких ползающих маустов. Только держись все время за моей спиной и никуда в сторону не отходи.

Виктор с интересом оглянулся, еще непривычный к тому, что отец о ком-то заботится точно так же, как о собственных детях. Но ревности в душе не почувствовал. Скорее, непонимание: как это вообще такое возможно? Как разные виды разумных созданий, обитающие на разных сторонах Изнанки, могут иметь не просто интимные связи между собой, но и чувства, которые называют любовью?

Для молодого, можно сказать, юного еще лорда-барона подобное в голове не укладывалось. Он еще сам ни разу не испытывал каких-либо чувств ни к одной девушке или женщине. Хотя его раннее взросление и возмужание и наложило в плане познания женских тел определенный отпечаток: девственником он давно не был. Благо, что очаровательных служанок и барышень, желающих соблазнить уникального рыцаря собственным телом, вращалось вокруг хозяина Алпейци неисчислимое множество. То есть секс был, количество кратковременных связей скорее зашкаливало разумные пределы, а вот чтобы хоть одна из красавиц запала парню в душу – такого не было. Как не было и страданий или сомнений на эту тему. Только турниры! Только воинская и рыцарская доблесть! Ну и остальное время – на развитие науки в собственной лаборатории и – последнюю капелюшечку – на обязательное общение с родными.

Какая там любовь? Когда?!

А вот отец умудрился восстановиться после скоропостижной гибели великолепной Нимим, беременной Бениды, которая пала при коварном захвате Грааля. Тогда казалось, что его сердце заледенеет навечно и никто его не разогреет своими чувствами. Как оказалось, нашлась такая экзотическая, как для любого человека, особа, разбудила иномирца и заставила влюбиться в себя по уши.

«Именно – по уши! – думал про себя Виктор, идя впереди и прислушиваясь к раздающимся сзади голосам. – На меньшее отец размениваться бы не стал. Немного, правда, страшно: а вдруг он про нас забудет? Вдруг перестанет помогать, оберегать и защищать? Но с другой стороны, сколько можно прятаться под его крыло? Мы люди взрослые, сами должны справляться. Хотя… все остальные и так уже полностью самостоятельные! Да еще и как здорово самостоятельные! Пора и мне думать по-взрослому, избавляться от привычки на отца надеяться».

Понятно, что парень осознавал, насколько он далеко продвинулся за год в иерархии баронства Жармарини. Никто в истории государства не становился высшим лордом-бароном в его возрасте. Чем выходец с Земли по праву гордился. А то, что пришлось позвать отца на помощь, так то время показалось довольно критическим, тяжелым и непредсказуемым. Отряд попал в такую переделку, что воззвание о помощи к великому Загребному не выглядит скоропалительным или чрезмерным. Да и сейчас, при исследовании загадочной чаши, его мнение станет решающим. Скорее всего, от этого мнения будет зависеть и будущее странной пещеры, а может, и будущее проживающих на Изнанке землян. Потому что предположения о сути увиденного у Виктора некоторые сложились.

И когда они приблизились к чудесной чаше и стали обмениваться мнениями, он высказал это свое предположение вслух:

– Скорее всего, я ошибаюсь, но очень похоже на некий транслятор изображений. Да не простых, а текущих изображений со всего мира Изнанки.

– Ого! Высоко берешь! – Семен стал обходить чашу по большому кругу. – А тебе удалось хоть один кадр четко зафиксировать в сознании? Или место какое-то конкретное узнать?

– Ничего! Сплошное мельтешение. А когда попытался замедлить скорость просмотра, если, конечно, это можно назвать просмотром, то меня чуть в эту дырку не затянуло. Так что лучше над ней не стоять, мне кажется.

Все трое принялись проводить обследования центрального объекта разными способами, в том числе и такими, которые нуждались в совместных магических усилиях. Для этого они то садились вокруг чаши на корточки, то ползали на коленях, то прямо-таки ложились на пол. Но вот ничего особо нового к мнению или первым впечатлениям самого молодого среди них Шабена не прибавилось. Причем даже невероятно высокие умения Загребного не давали ему какого-либо преимущества в просмотре таинственного артефакта. А становиться возле края чаши и пробовать самому начать подсмотр он никак не решался. Да и Виктор не советовал спешить.