И верно: обе вещи были сделаны из одного и того же материала, только нож был потолще и покрупнее. Дарт поведал Феннет об обстоятельствах, при которых добыл его.

— По-моему, ничего подобного не делают на Карриоре и во всей Конфедерации, — заключил он. — Я собирался показать кинжал специалистам, но всё как-то не представлялось случая. Он так покойно лежал в моей груди, что я почти забыл о нём.

— Что бы сказал Зауггуг, если б узнал, что его нож помог погубить целую сеть рассадурских шпионов! — со смехом воскликнула Феннет.

— Не всю, — загадочно молвил Дарт. — Вы забыли о плазмоиде — единственном из банды Трюфона, который мог уцелеть при взрыве. В двух сотнях метрах отсюда, у восточного края воронки, я, кажется, кое-что видел…

Флайер со спущенным тросом продолжал висеть над ними, и Дарт, крикнув: "Флайер тут как нельзя кстати!" — схватился за перекладину. Машина тронулась в направлении, куда он показывал. Оказавшись над воронкой, Дарт сделал знак снизиться.

У края воронки бродили сержант Гамерлен и двое других полицейских. Они с любопытством оглянулись на спрыгнувшего с перекладины Дарта. Комиссар сошёл вниз по склону, остановился и с минуту оглядывался.

— Сержант, видите тот огонёк, который движется между камнями? — наконец закричал он Гамерлену.

Тот, подойдя, кивнул:

— Ну да, огонёк и правда движется, только очень медленно. И, похоже, пытается спрятаться от нас… Смотрите, улизнул в расщелину…

Дарт прыжками достиг того места, куда нырнул огонёк, нагнулся и взял его в руки. Огонёк съёжился, сделавшись размером с пламя спички.

Дарт показал его Гамерлену.

— Я так и знал, что он где-то здесь, — сказал он. — В этой сухой местности для него нет пищи, и он очень отощал за время, прошедшее после взрыва. Посмотрели бы вы, каким огромным он был ещё совсем недавно!

— А что это?

— Не "что", а "кто", — с усмешкой ответил Дарт. — Тот самый диверсант, который сжёг полдюжины звездолётов на Большом космодроме!

К ним приблизились другие полицейские.

— Этот маленький огонёк? — изумился один из них.

— Бросьте его в горючую жидкость, и вы увидите громадного свирепого плазмоида, который сожжёт и вас, и этот флайер в одно мгновение. После пожаров на космодроме Трюфон каждый раз спасал его от верной гибели, беря на кончик сигареты. Плазмоиду постоянно требуется питание, подпитка, чтобы гореть; здесь, на этой безжизненной почве, он не находит её, и ему только и остаётся, что ползти, искать более подходящую местность, где есть горючий материал… Сейчас он до того мал и слаб, что даже передвигаться толком не может…

Огонёк вдруг спрыгнул с ладоней Дарта и метнулся на Гамерлена. Сержант едва успел отпрянуть. Огонёк, шипя, упал на голые камни, с которых его вновь поднял Дарт.

— Чёрт возьми, — воскликнул комиссар, — он мал, но ещё в состоянии наделать бед! Ваша силовая защита, сержант, вряд ли уберегла бы вас от огня. Ваше обмундирование, да и ваша кожа с волосами послужили бы ему прекрасной пищей, он сжёг бы вас в считанные минуты и за ваш счёт окреп бы настолько, что с ним уже трудно было бы справиться!

Огонёк вновь попытался спрыгнуть, но на этот раз Дарт проворно поймал его и накрыл сверху второй ладонью.

— Ну что, Шшшеа, — обратился он к плазмоиду, — на этот раз некому вытащить тебя из передряги? Трюфон погиб при взрыве, и вся его банда гикнулась вместе с ним. Не видать тебе орденов от твоих тёмных покровителей. И не нужно огнетушителя, чтобы погасить тебя навсегда!.. — Он рассмеялся, оборачиваясь к сержанту. — Как жаль, что моё новое тело лишило меня удовольствия плюнуть или помочиться на эту гнусную тварь. Придётся её просто прихлопнуть.

И он сжал ладони. А когда разжал их, то они были пусты, лишь тонкая струйка желтоватого дыма тянулась от них ввысь, быстро растворяясь в разреженной атмосфере Брельта.