— Откуда ты знаешь? — удивилась Ребекка, но тут же расплылась в улыбке. — Я догадываюсь. Она тоже пошла на второй круг, да?

— Даже во второй раз! — просиял Том. — Она бы уже давно вылетела из школы, если бы интернат не принадлежал её родителям.

— Правда? — опешила Ребекка.

— Сто процентов, — подтвердил Том. — А ты разве не обратила внимание на её имя? Саманта фон Таль…

— И Драгенталь, — кивнула Ребекка. — Точно.

— Она единственный ребёнок в семье, — продолжал Том. — И когда-нибудь всё, что здесь есть, будет принадлежать ей. А ведёт себя так, будто она уже сейчас здесь главная.

— А что на это говорит госпожа Осакус? — поинтересовалась Ребекка.

— Оса? — Том скорчил гримасу. — Я думаю, что она сама не знает — бояться её или по три раза в неделю наказывать, и поэтому…

Он не договорил, потому что откуда-то из плотной толпы учеников, собравшихся возле доски объявлений, раздался вопль. Ребекка и Том испуганно вздрогнули, толпа тоже заволновалась. В ней образовался коридор, в конце которого возникла та самая, о которой они только что разговаривали: Саманта…

— Это… это ещё что такое… — возмущалась она. — Этого не может быть! Я не позволю!

Сначала Ребекка не понимала, что она имеет в виду. Саманта, сверкая глазами от гнева, смотрела прямо на неё. И только когда Ребекка посмотрела на доску объявлений, где висели списки, кто в какой комнате будет жить, — поняла, в чём дело.

Она не знала — плакать ей или смеяться.

Оказалось, что у неё и Саманты фон Таль один и тот же номер комнаты.

Это была катастрофа. Просто ка-тас-тро-фа!

Фемистокл — старейший, могучий и мудрый (во всяком случае когда-то!) чародей Сказочной Луны — был на грани отчаянья. Прошёл уже целый час с того знаменательного момента, когда собралась большая аудитория Драгенталя, а у него за всё это время в голове была лишь одна мысль — «просто катастрофа».

Причина нарастающего отчаяния находилась вокруг и охватывала всё поле зрения. Ещё только увидев замок Драгенталь со спины Рангарига, он заметил, что древняя кладка стены пребывала в весьма плачевном состоянии. Оказалось, это впечатление было обманчивым — в действительности всё было гораздо хуже.

Драгенталь представлял собой развалины, в которых нельзя было сделать и шага без уверенности, что тебе не упадёт на голову черепица, не соскочит с петель дверь, не рухнет стена или не произойдёт ещё что-нибудь ужасное. И это — только за последний час!

И ко всему прочему ученики…

Предстоящая встреча с Огнём и Ураганом, как и с двумя их товарищами, вызывала у Фемистокла двойственные чувства. И без предостережения Пэра Андерматта он знал, что имеет дело с самыми отъявленными разгильдяями школы. Такие лоботрясы были везде и всегда, в каждой школе, в каждом интернате — неважно, о какой стране и даже о каком мире шла речь. Сказочная Луна не была исключением, если не считать того, что не везде у оболтусов есть чешуя и клыки, что не везде они весят тонну, могут изрыгать пламя и колдовать…

Да, у Фемистокла были все основания для беспокойства, когда он спускался по витой лестнице во двор, где его ожидали Огонь, Ураган и два других охломона. Он, разумеется, не испытывал страха перед двумя драконами и их приятелями; ведь даже если он и стал в последние годы немного рассеянным, то всё же оставался могучим волшебником, который мог бы в случае необходимости одним щелчком пальцев утихомирить целую дюжину матёрых драконов. Но он надеялся, что до этого не дойдёт. Не в его привычке было прибегать к насилию и тем более заставлять учеников подчиняться. Даже после своего не совсем удачного вступления в должность Фемистокл считал, что терпением и дружелюбным обращением можно в конечном итоге добиться большего, чем принуждением и угрозами.

В конце лестницы он остановился, ещё раз разгладил длинное чародейское одеяние цвета воронова крыла, расправил плечи и лишь затем покинул здание. Всё-таки имеет смысл выглядеть более-менее солидно, если собираешься предстать перед своими учениками, чтобы устроить им нагоняй.

Фемистокл открыл дверь, вошёл во двор и едва успел отпрянуть в сторону, краем глаза заметив какое-то движение. Как раз вовремя: камень, отколовшийся от стены, лишь сбил с головы чародейскую шляпу, не причинив ему никакого вреда. Фемистокл счёл нелишним сделать ещё пару торопливых и далеко не степенных шагов. Вдруг внезапно поднявшийся порыв ветра подхватил его шляпу и покатил по двору. Фемистокл кинулся следом, но когда ему надоело гнаться за ней, он щёлкнул пальцами — шляпа поднялась в воздух и послушно водворилась на своё законное место.

Но тут камень, который только что чуть не угодил в него, поднялся в воздух и полетел в сторону Фемистокла, которому пришлось втянуть голову, чтобы избежать удара.

После того как он второй раз поймал и надел шляпу (на этот раз не прибегая к магии), чародей испуганно осмотрелся.

Но совершенно напрасно. Во дворе он был совершенно один. Огня, Урагана и их дружков не было.

Фемистокл сердито нахмурился и решил было искать четверых хулиганов с помощью магии, но его внимание привлёк камень. Наклонившись, он в задумчивости поднял метательный объект величиной почти с кулак и зажмурился. Через секунду камень озарился зловещим светло-голубым светом. Казалось, он стал почти прозрачным; и внутри него задвигались тени и странные очертания.