Шрифт:
— Я не позволю отправить себя в утиль, — пробормотал он. — Я ведь самый главный волшебник Сказочной Луны! Хранитель магии!
— Притом уже довольно давно, насколько я помню, — вставил Рангариг.
— Что ты хочешь этим сказать?
Фемистокл остановился. Его глаза воинственно сверкали.
— Может быть, настало время уступить место более молодым? — ответил Рангариг.
— То есть ты утверждаешь, что я слишком стар?! — ахнул Фемистокл. — Да что же это…
— Нечего стыдиться заслуженной старости, — перебил его дракон.
— Стыдно избавляться от заслуженных ветеранов, — обиженно возразил Фемистокл. — До сегодняшнего дня я отлично справлялся со своими обязанностями.
— А засуха в прошлом году… — начал Рангариг.
— Но разве я её не устранил? — спросил Фемистокл.
— Как же, как же, — согласился Рангариг. — Вызванный тобой дождь пошёл как раз вовремя. Только он слегка затянулся. Сколько он лил? Три месяца?
— Четыре, — неохотно отозвался Фемистокл. — Почти пять.
— Ну да, земля, конечно, не сгорела от пекла, зато затяжные дожди размыли крестьянские поля, — напомнил Рангариг. — Чуть было не наступил голод. А помнишь, годом раньше, гномы просили у нас помощи, когда их пещерам грозил обвал…
— А разве я им не помог? — обиженно перебил его Фемистокл. — Пещеры в порядке…
— Да-да, но гномы всё ещё заняты тем, что выносят из подземелья лёд, который ты для них наколдовал, — вздохнул Рангариг. — И, как мне кажется, поминают тебя недобрым словом. А два месяца назад, когда ты…
— Довольно! — перебил его Фемистокл. — Каждый имеет право на ошибку!
— Ошибки волшебников дорого обходятся! — изрёк Рангариг.
— Ну и что? — буркнул Фемистокл. — Из-за этого выбрасывать меня на помойку?
Он сердито посмотрел на письмо, кивающее в знак согласия.
— Никто не выбрасывает тебя на помойку, старина… — ответил Рангариг, но запнулся и тут же поправил себя: — Дружище! Руководить интернатом для волшебников и драконов — дело почётное.
— Да, для состарившегося волшебника, который больше ни на что не годен, — пробурчал Фемистокл.
Рангариг рассмеялся, — правда, тихонько. Фемистокл когда-то очень давно и при других обстоятельствах сказал, что Рангариг, наверное, единственное существо, которое своих врагов может в буквальном смысле засмеять до смерти, и в этом была доля истины. Несмотря на то, что огромный дракон сдерживался, на полках зазвенели бутылки, горшки и сковородки.
— Согласись, друг мой, — повторил он, — мы оба состарились. Мы должны уступить дорогу более молодым, пока не случилось что-то более серьёзное.
Письмо снова энергично затрепетало, и лицо Фемистокла ещё больше посуровело.
— Никогда, — прогремел он.
Рангариг засмеялся. На этот раз чуть громче.
Ссылка в Драгенталь
— Ни за что! — сказала Ребекка и так сильно топнула ногой, что на столе запрыгала посуда. — Я не поеду в этот дурацкий интернат, даже если вы встанете на голову и при этом будете шевелить ушами!
Отец, не привыкший к такому поведению дочери, удивлённо поднял брови. Ребекка почувствовала, что он сердится, и услышала, как он недовольно сопит. Но мама предотвратила грозу: положив ладонь на его руку, она примирительно сказала:
— Никто не собирается отправлять тебя в ссылку, дорогая.
— И не называй меня «дорогая», — фыркнула Ребекка. — Я этого не люблю!
Это было неправдой. На самом деле это ей нравилось, но только не сегодня. Сегодня ей хотелось сердиться.
Отец ещё больше помрачнел, а мама продолжала улыбаться.
— Ну хорошо, Ребекка, — сказала она. — Только это всё равно не значит, что от тебя собираются отделаться. Это наилучший выход, по-другому просто не получается.
Ребекка снова фыркнула. Упрямо откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, она болтала ногами, толкая при этом ножку стола, отчего на нём мелодично позвякивали чашки и блюдца. Отец хоть и здорово сердился, но, к удивлению Ребекки, не дал волю своему гневу.
— Это приглашение в Америку — большой шанс для папы, — продолжала мама. — И для меня тоже. Такой возможности больше не будет. И уезжаем мы в конце концов не навсегда. Через год вернёмся.
— А почему я не могу поехать с вами?