– Ее красные глаза должны были заметить, - нахмурился Каларин.

– Белые волосы, оранжевые глаза, ближе к желтому, белая с прожилками кожа, отзывается на имя Крик, - хмыкнул темный охотник.
– Все говорили одно и тоже. Она ходила хвостиком за второй. А что вам прокричала крестьянка, прежде чем вы погнались на запах крови старика?

Один из белых вампиров повторил. Охотники переглянулись.

– Рецепт супа?
– удивился светлый.
– Откуда она знает код?

– Меня волнует другое, кто она такая? Энергия аж зашкаливает! Как у старого, долго прожившего на свете адского вампира.

– Ни одного убитого человека, слишком большое искушение. Она бы не сдержалась и кого-нибудь обязательно прикончила. Тем более, с ней новорожденный молодой вампир, если дергалась, значит, голодная. Не сходится.

– Но гномы пропали, мы их не нашли.

– Смерть мы не почувствовали, значит, они живы.

– Кровь на платке живого человека, старого, но живого. Вторая принадлежит, скорее всего, новорожденной.

Молодые белые вампиры, в том числе и охотник, наблюдали за их диалогом. Особенно нервно вел себе Каларин.

– Дай платок, - попросил светлый и как только кусок ткани попал в его руки, вампир принюхался и долго хмурился.
– Странно, запах определенно принадлежит адскому вампиру, но он слабый, словно она вампир не до конца.

– Ей явно больше суток, - покачал головой темный.
– За такой большой срок либо сдыхают, либо превращаются. В ее случае вероятнее второе.

– Нет, что-то не так. Если энергия второй женщины сравнима с древним вампиром, то ее яд должен был прикончить его, - кивнул на раненого коллегу, - притом мгновенно, слишком сильная концентрация. Предположить же что она намеренно оставила его в живых. Ты в это сам веришь? Адские вампиры теряют первоначальный разум. Они становятся безжалостными машинами убийства. Чем больше смерти, тем они сильнее. От лордов и вовсе не стоит ожидать милосердия.

– Девчонка уже превратила человека в адского вампира. Люди его прикончили до того, как он сумел распространить заразу, - добавил Каларин, сверкая злобным взглядом.

– Как давно?
– повернулись к нему.
– Можешь вспомнить?

– Несколько дней назад.

– Ты сидел в тюрьме, когда искал способ устранить секту, да?

– Да, это так.

– Были ли у тебя стычки с беловолосой девушкой, до того как совершился побег, и секта распалась?

– Были.

– То есть она подвергалась твоим укусам?

– Да.

– Новорожденный должен был подохнуть сразу! Парню девяноста семь лет! Его яд почти достиг нужной кондиции!
– оскалился темный охотник.

– Много яда ты в нее вогнал?
– продолжал допрос светлый.

– Почти весь.

Раненый молодой охотник ругнулся, не сдержав эмоций.

– Что это может значить?
– повернулся к напарнику темный.

Белый вампир долго не отвечал, а потом связался с командиром. Орис ответил почти сразу. Его голографическая фигура появилась в комнате.

– Что случилось, Маралин?

– Орис, вы один из самых старших известных мне белых вампиров. Как давно произошел случай с прощеным?

– Один миллион сто тысяч лет назад. А если быть точнее, то один миллион сто одиннадцать тысяч четыреста пятьдесят три года.

– Вы напомните, что там произошло?

– Вирусный вампир, верон по первоначальному происхождению, долгое время отказывавшийся от крови, постепенно умиравший, внезапно начал меняться. За ним стали наблюдать наши сотрудники. Через несколько месяцев у него появились покрытые пухом крылья, глаза изменили свой цвет на прежний. Он обрел второй облик и под конец года практически не отличался от нас, если не считать скверного характера.

– Он жив?

– Нет, его убили, вместе с женой, а еще раньше его дети переселись. Он не жил в Размарале, он уроженец Зараля. Его случай редкий и практически уникальный.

– Он же пропал. Почему вы так уверены, что его убили?
– изумился темный охотник.
– Я тоже помню эту историю. Верон исчез.

– Слишком много несовпадений.

– Среди людей случалось встретить прощенных?
– продолжал спрашивать Маралин.