Прошагав еще полчаса взад-вперед и не обнаружив никаких признаков памятной полянки, я понял, что заблудился, и стал прикидывать, что делать дальше. Кричать "Ау!" было глупо, бродить по темноте еще глупее (и как же я раньше об этом не догадался-то?!), остается только сесть и ждать рассвета, в надежде на то, что солнце укажет путь. Присев на корточках возле ближайшего дерева, я стал думать, как убить время до рассвета. Посчитав немного про себя, затем поматерившись на известных доброжелателей, помянув незлым тихим словом всех, кого только можно, я очень быстро пресытился этим занятием и стал думать, чем бы еще заняться, потому что коротать ночь лежа на земле в мои планы точно не входило.

Решив убить немного времени, вытряхнув из рюкзака грибы, я снял его с плеч и расстегнул. Как я и предполагал, вместо грибов внутри была непонятная мокрая кашица, которую я, вывернув рюкзак, вывалил на землю. Отряхнув ткань от остатков трофеев, и поморщившись от болотного запаха, которым пропитался рюкзак, я пересел под другое дерево. Попутно проверил карманы. В одном из них обнаружил зажигалку и сразу повеселел, во втором — мобильник и полное отсутствие кошелька с оставшейся наличностью.

Матерясь, я вскочил, и хотел уже было идти назад к горе, но быстро опомнился и сел. Вот гадство! Придется теперь завтра утром топать обратно, иначе без денег я из этого райского уголка вообще не выберусь. С такими мыслями я решил соорудить костерок, чтобы стало хоть немного веселее. Побродив поблизости, набрал наощупь охапку сухих веток, затем, свалив их в кучу, отправился за следующей порцией, чтобы потом несколько раз не бегать. Так как поблизости уже веток не было, я отошел подальше и стал собирать вторую охапку. Когда в руках места для веток уже не было, понял, что не помню, в какой стороне оставил все собранное ранее. Чертыхнувшись, я бросил ветки прямо под ноги и достал зажигалку.

Через несколько минут веселый костерок разгонял ночную тьму. Ориентируясь на него, я набрал побольше сушняка и свалил рядом. Затем сам уселся на рюкзак и стал смотреть на огонь, изредка подбрасывая ветки. Через десяток минут, я подумал, что в лежачем положении мне будет значительно удобнее, и прилег у костра, свернувшись калачиком. До рассвета еще несколько часов, успел подумать я, и погрузился в вязкий сон без сновидений.

Проснулся я от того, что отлежал себе весь бок. Вскочив, я принялся растирать занемевшие части тела. Нет, все-таки сон на голой земле никакой пользы организму принести не может, подумал я, и огляделся. Светало, костер уже давно прогорел и остыл, пришлось зажигать новый. Вскоре последние сухие ветки, найденные ночью, весело потрескивали и источали приятное тепло. Я сидел рядом с костром и пытался прогнать сонливость, что все еще грозила закрыть мои глаза.

А вокруг меня пробуждалась природа. Легкий белесый туман наполнял лесную чащу, темнота все больше и больше отступала, сквозь просветы в кронах деревьев стало видно небо, светлеющее на глазах. К тому моменту, когда костер догорел, вокруг было совсем светло. Вспомнив о своем вчерашнем решении вернуться и найти кошелек на злополучной горе, я посмотрел по сторонам. К сожалению, деревья стояли слишком плотно друг к другу и за их ветвями Мертвый Курган, на котором осталась вся моя наличность, не обнаруживался. Тогда я походил немного по округе и выбрал дерево повыше и поразлапистее, на которое с трудом забрался, чтобы оглядеться.

Первым, что я увидел, было солнце, медленно поднимающееся из-за крон деревьев. Улыбнувшись ласковым прикосновениям его лучей, я тут же скривился от боли в расцарапанном лице, враз лишившей меня мечтательного настроения. Усевшись на одной из веток поудобней, я стал думать, что делать дальше, потому выяснилось, что труд мой был абсолютно напрасен. Посмотрев-пощурившись внимательно во все стороны, искомую горку я не обнаружил. Кругом, куда ни кинь взгляд — были кроны деревьев, сплошным ковром с весьма редкими прорехами уходящие за горизонт. Этот вид поверг меня в глубокую депрессию. Обратно я спускался гораздо медленнее, но зато приобрел еще несколько синяков, царапину на ноге и разорванную штанину. Но это было незначительной ерундой, по сравнению с тем, что я не знал, куда мне идти!

Когда первый шок от понимания этого факта прошел, я сгенерировал блестящую идею — идти нужно к солнцу. Ведь если вечером я шел на запад, смотреть на уходящее солнце, то теперь мне нужно идти на восток! А там уже выйду куда-нибудь. Ведь тут поселок близко, и город от него в трех часах ходьбы, я точно не должен промахнуться! Да и, кроме того, не в пустыне живем? Тут на каждом шагу, если не город, то какая-нибудь деревенька и этот заповедный лес не может тянуться бесконечно. Так что буду идти к солнцу, а там к обеду, или максимум к вечеру буду в поселке. А с кошельком придется разбираться позже, когда определюсь со своим местонахождением. Вряд ли его к тому времени успеет подобрать какой-нибудь грибник.

Поставив перед собой цель, я повеселел и бодрым шагом отправился на восток, ловя лицом солнечные лучики и размеренно переставляя ноги. Самочувствие мое было немного лучше, чем вчера. Мир уже не кружился вокруг и блевать больше не тянуло. Сильно тянуло лицо, но я смочил слюной краешек рубашки и кое-как оттер с него грязь и засохшую кровь. Затылок трогать не стал, только осторожно ощупал. Рана там больше не кровоточила, но волосы основательно слиплись и засохли. Поморщившись, я решил после всего этого пойти к врачу и сделать томограмму мозга, а то мало ли чего. Приложился ведь я здорово.