Йокахайнена бросило в жар, и ему стало еще хуже, он почти задыхался. Со стоном он рванул тесемки ворота. Его одежда была насквозь мокрая от пота. «Словно варюсь заживо!» — злобно подумал он. Теперь-то Йокахайнен догадывался, что этот жар — следствие вымораживающего заклинания Лоухи. «Будь счастлив, что вообще выжил!» — приказал себе Йокахайнен, но легче ему не стало.

— Больно? — словно прочитав его мысли, спросила Асгерд.

Йокахайнен вдруг замер, забыв про завязки ворота. В самом деле, почему он не чувствует боли? А она должна быть! Как ужасна боль, когда кровь возвращается в отмороженные члены — это-то он знал не понаслышке…

— Асгерд, — стараясь выговаривать слова четко, спросил он. — Кто снял с меня заклятие вихря-хлыста?

— Я, — спокойно ответила она. — И я же исцелила боль, иначе ты орал бы как резаный и бился в конвульсиях, как рыба на крючке. Зачем доставлять удовольствие клану Сюэтар? Они уже получили свое зрелище, когда тащили тебя в гнездо.

— А зачем они тогда меня тащили?

— Надеялись — вдруг да оттаешь? Им ведь так хотелось заполучить себе настоящего колдуна…

Йокахайнен резко сел и ударился головой о потолок.

— Асгерд, почему ты здесь? Почему Лоухи тебя не забрала с остальными?

— Она меня не заметила. Я отвела тунам глаза.

— Так ты тоже колдунья!

— Нет. Но в чарах худо-бедно разбираюсь, — в темноте послышался смешок. — Семейные традиции обязывают.

Йокахайнен снова упал на спину, вспоминая, как Лоухи узнала его, и он от отчаяния вступил с ней в магический поединок. Он помнил, как Ахти, Ильмо и Аке стояли рядом с ним с оружием в руках, как попадали на землю, когда вершину холма хлестнул вихрь… Но где в тот миг была Асгерд? Стояла в сторонке, укрытая заклятием, и спокойно смотрела, как их убивают?

— Почему ты не вмешалась, если могла? — зашептал он, хотя ему хотелось кричать. — Почему ты позволила унести Ильмо?

— Я хотела посмотреть, насколько далеко простирается его удача.

Йокахайнен не нашелся что сказать — так его поразил этот ответ.

— Понимаешь, я сразу увидела, что Ильмо — под незримой защитой богов, — решила пояснить Асгерд. — Да и сам по себе он отличный вожак — такой, как надо. Но потом я к нему хорошенько пригляделась и кое-что поняла. Он хранитель, а не воин; он способен провести отряд через опасности невредимым — но, когда придет время последнего боя, время добывать сампо, чего-то ему может не хватить. И я даже знаю, чего.

— Чего? — тупо повторил Йокахайнен.

— Самопожертвования. Знаешь ли ты, чем отличается хороший воин от лучшего? Хороший совершенствует свое мастерство, чтобы никто не смог до него дотянуться. Лучший совершенствует мастерство — и при этом готов жертвовать собой. У Ильмо нет никаких причин отдать жизнь за сампо. У него даже не было настоящих причин идти в Похъёлу. Пойми, Йо, — Калма не захочет просто так расстаться с сампо. А Ильмо никогда не пожертвует другими… и не станет жертвовать собой тоже. Мы можем ускользать из-под ударов судьбы сколько угодно, но уж будь уверен — с сампо это не проскочит. Сампо потребует крови…

— Почему ты так думаешь?

— Потому что таков закон.

— Какой закон?!

— Закон богов.

Йокахайнен промолчал. Ибо то, что ему подумалось насчет слов Асгерд и ее самой, было совершенно невероятным.

— Что ты собираешься делать дальше? — помолчав, спросил он.

— Идти дальше, конечно! Я пришла сюда, чтобы добыть сампо. И неудача твоих друзей меня не остановит. А ты пойдешь со мной. Ведь пойдешь?

Йокахайнен подумал о пленных, о том, что их ждет…

— И мы даже не попытаемся вытащить Ильмо и прочих?

— Нет. Лезть в Туонелу — пустая затея. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

И хотя она сказала именно то, что думал Йокахайнен, и что он сам бы сказал, если бы его спросили, — слова Асгерд почему-то взбесили его. Он вдруг ощутил к ней такую ненависть, какую в прежние времена испытывал только к Рауни.

— Одного не пойму — зачем я-то тебе сдался? — желчно спросил он. — Зачем ты меня выхаживала?

— А сам не понимаешь?

— Нет, — предельно язвительно сказал Йокахайнен.

— Вы же меня вытащили из клетки. Ильмо принял решение, Ахти взял на себя риск, а ты распознал чары Карху и придумал, как их разрушить. Я вам троим обязана жизнью, а долги надо отдавать — иначе мне будет очень плохо. Может, не сразу, но плохо будет обязательно. Аке я, кстати, ничем не обязана, — небрежно добавила она. — Будь его воля, он бы прошел мимо клетки и не почесался.

— Мера за меру. Опять «закон богов»? — мрачно спросил Йокахайнен.