— Бабушка Пятронеле добрая...

— Тогда в чем же дело?

— Тебе одному скажу, Костас, — я шагнул ближе к своему другу. — Понимаешь, Салюте не хочет со мной водиться.

— Вот те на! — удивился Костас. — Вы же, по-моему, ладили. Ты ведь и сумку ее в школу таскаешь.

— Все было хорошо, но приехал Алоизас.

— Этот драный воробей из города? Дяди Доминикаса троюродный племянничек?

— Ага, он, — улыбнулся я. — Это ты хорошо его назвал. Драный, мокрый воробей. Щипаный! И больше ничего. А Салюте только и знает: Алоизас да Алоизас!

Костас сел на свой верстак и задумался. О чем он думал, трудно сказать, но я знал, что у друга моего дела тоже не ахти как хороши. Валюсин папаша — богатей и ни капельки не похож на мудрого короля из Пятронелиной сказки. Вроде бы он сказал: «Лучше мне сквозь землю провалиться, чем отдать свою Вальку за голодранца-гармониста. Хоть тысчонку пусть принесет да покажет, тогда помыслим...» Вот Костас и старается, работает как вол, деньги копит.

— А что, очень тебе нравится Салюте? — спросил Костас.

— Очень даже... У нее белое платье... Она в нем как королевна...

— Ишь ты... Значит, так, парень. Ты должен что-то такое сделать, особенное... Или забавное... Чтобы ей занятно было, понимаешь? Ну, интересно чтобы стало. Тогда она этого Алоизаса и выбросит из головы. Удивить ее надо, понимаешь?

— А как, Костас? Я не умею...

— Да мало ли как... Вот я, к примеру, подарил Валюсе гитару...

— Была у меня дудочка, Симонас вырезал, я и отдал ее Салюте. А она: мне Алоизас обещал из города покупную привезти, еще лучше...

— Скажи какой прыткий!

— У него и браунинг есть.

— Настоящий?

— Не отличишь... Пистонами стреляет. Дал он этот браунинг Салюте и говорит: стреляй. Это — в меня!

— А она что?

— Пальнула...

— Да, брат, плохо твое дело... Но мы с тобой что-нибудь да придумаем. Дай мне денька два на размышление. И сам поломай голову. Идет?

— Идет! — обрадовался я. — Только, знаешь, Костас... Ты никому, ладно?.. Ни моим отцу с мамой, ни вообще...

— Друзья мы с тобой или нет?

— До гроба!

— Вот и нечего молоть всякую чушь. Мы же друг за дружку горой!

Спасительная мысль родилась вдруг, сама пришла ко мне, очень даже просто. Я наслушался сказок бабушки Пятронеле, и ночью мне приснилось волшебное королевство. Будто бы я гуляю в огромном сказочном саду. Кругом все искрится и сияет. На деревьях — цветные фонарики. И стоит в том саду дворец с хрустальными башнями. Бросился я к дворцу, а навстречу мне выползает страшное чудище, дракон о девяти головах. Шипит, плюется огнем, дым валит из ноздрей. Я задрожал от страха. Но тут подлетает ко мне на розовом облаке добрая волшебница. Подает мне меч и щит. Я взял меч и щит, а волшебница сказала: «Помни, Пранукас: в жизни побеждают только самые смелые. Одолей дракона, и будет все по-твоему». Я как ринулся вперед, как пошел рубить мечом направо и налево. Драконьи головы и покатились долой, как капустные кочаны. Дорога была свободна, и я вошел во дворец. Батюшки, сколько там было дверей — не счесть! У каждой двери — слуги. Все мне низко кланялись и показывали, куда идти. Наконец, вступил я в большую залу, всю в серебряных зеркалах. На золотом троне сидел король, и самоцветы в его короне переливались радугой. А рядом с королем была его дочка, красавица писаная. В белоснежном платье, с длинными золотистыми волосами, точь-в-точь Салюте... Ну конечно, она: румяные щеки, глаза васильковые. Меня прямо в жар бросило, когда принцесса повернулась лицом к королю и сказала ему:

— Ваше величество папенька! Этот отважный молодец — мой лучший друг Пранас... Не гневайся на него за то, что он поразил твоего верного слугу — девятиглавого дракона. Это я захотела, чтобы Пранас пришел к нам во дворец. Мне нравится с ним играть...

— Твое желание для меня — закон, милая дочка. Будь по-твоему. Эй, слуги! Готовьте, слуги, пир!

А королевская дочка Салюте взяла меня за руку и увела в сад. Весело мигали цветные фонарики, в пруду блестела голубая вода, и по ней нам навстречу плыли белые лебеди. На хрустальных башнях звонили колокола.

— Нравится тебе у меня? — спросила принцесса. — Хорошо ли в моем королевстве?

— Нравится! — крикнул я.

...Крикнул и — проснулся. Я не сразу сообразил, что все это было во сне. Будто я на самом деле побывал в сказочном королевстве, в волшебном саду. А наш сад — чем он плох? Почему бы в нем не устроить такое же королевство? С замком и башнями, драконом и диковинными птицами? И с красавицей королевной Салюте!

Наутро я не стал дожидаться завтрака, а сразу побежал к Костасу и рассказал все, что придумал.

— Это ты хорошо затеял, — похвалил меня мой друг. — Салюте должно понравиться. Увидишь, никакого Алоизаса она и знать не пожелает. Ну, а я тебе, конечно, помогу.

Мы с Костасом вышли из дома и забрались в его мастерскую-сарайчик.

— А вот и карета! Что скажешь, а? Тащи ее, Пранукас, в свое волшебное королевство, в самый раз придется, — и Костас показал мне тележку в углу.

— Что ты, Костас! — ахнул я. — Совсем ведь новая тележка! И целая!

— Вот и хорошо. На сломанной не покатаешься. А мне она ни к чему, ведь я на сплав иду с твоим папкой.