В общем, я не вижу проблемы… Любой человек вправе попробовать свои силы и в случае, если в условиях значатся внешние данные. Безусловно, каждая компания заинтересована в том, чтобы на ресепшене мелькали красивые лица, и это не потому, что компании плохи, а потому, что для клиентов это важно. На воротах компании должен стоять человек, с которым хочется говорить, в противном случае есть риск, что клиент повернется и уйдет. Но оценка внешних данных — это дело субъективное: нет привлекательных людей — есть люди, которые кому-то кажутся привлекательными.

Хозяйка одного косметического салона убеждала меня, что никогда не примет на работу человека со сросшимися бровями. «Считается, что он будет подсиживать начальство», — поделилась она со мной последними достижениями научной мысли. Из кризиса 1998 года салон вылезти не смог. Не удивительно, правда, — с таким-то «мудрым» руководством? И тысячу раз прав Курпатов, когда говорит: не связывайтесь с начальниками-дураками — они проиграют, а вы с ними — в одной лодке.

— Ну хорошо, рассылаем резюме и идем на смотрины. Есть какие-то секреты, которые помогут наверняка успешно пройти собеседование?

Не удержусь и расскажу пару примеров из журналистской практики. Мне не раз приходилось брать интервью у руководителей рекрутинговых агентств. Много же любопытного они рассказывали про наших специалистов.

Оказывается, до сих пор приходится объяснять соискателям, как им следует выглядеть: «Наши дамы, позиционирующие себя как дамы деловые, упорно не хотят верить, что их коллеги за границей не позволяют себе даже в жару появляться в офисе с голыми ногами и в обуви с открытым носком!» — жаловались специалисты по подбору персонала. Про прически и говорить не приходится: телесериалы сыграли злую шутку, создав образ офисных див с распущенными волосами. Между тем согласно деловому этикету волосы ниже плеч обязательно должны быть убраны. И таких мелочей немало.

Словом, у нас не отшлифованы манеры. Моя любимая история (поверьте, абсолютно документальная — мне рассказали ее в одном из ведущих рекрутинговых агентств Санкт-Петербурга): в ответ на протянутую для пожатия руку женщина, пришедшая на собеседование, поднесла свою к лицу сотрудника фирмы — для поцелуя.

— Конечно, человек, который приходит на интервью, чувствует себя некомфортно. Как абитуриент на вступительных экзаменах: мне, кстати, до сих пор кажется, что поступление в вуз — одно их самых стрессовых событий в жизни. Еще вчера ты был лучшим учеником, тобой гордилась вся школа, тебя всем ставили в пример, а сейчас ты должен за пять минут доказать строгому экзаменатору, что ты не тварь дрожащая, а право имеешь. Так и на интервью ты вдруг оказываешься человеком… без статуса, что ли. И сидит напротив тебя незнакомый человек и по каким-то своим, исключительно ему понятным меркам тебя оценивает. Ужас нечеловеческий!

— Прежде всего нужно отдавать себе отчет в том, что тот, кто приходит на работу, является агрессором, и думать наоборот — большая ошибка.

— Неожиданно…

— Давай по порядку. Вот человек приходит на собеседование, ему кажется, что тут его жизнь решается — да или нет. На самом деле, конечно, никакая жизнь во время собеседования не решается. Откажут здесь, значит, в другом месте скажут «да». Но решается другое, и самым настоящим образом. Рискует человек, который принимает нашего соискателя на работу. Вот кто у нас рискует так рискует! Именно в его случае решается вопрос потенциальных прибылей или убытков. Причем самых настоящих!

Если соискатель — это то, что нужно, то кадровик (руководитель производства) и его компания, разумеется, выиграют в случае одобрения и приема на работу данной кандидатуры. Но что, если соискатель, мягко говоря, не совсем то, что нужно? Или — вообще не то, что нужно! Выпивоха, прогульщик, задира, скандалист, бракодел, засланец от конкурентов, просто непрофессионал… Это же убытки и проблемы в полном объеме! И теперь спрашивается, у кого стресс — у того, кого принимают, или у того, кто принимает?

Это здравый смысл: рискует прежде всего наниматель. Но здравый смысл и эмоции, как известно, друг другу не пара, не пара, не пара. Все участники этого действа — лица заинтересованные, а поэтому и восприятие ситуации у них искаженное. В состоянии внутреннего напряжения человеком все трактуется неадекватно, каждая мелочь заостряется. Эмоций — вагон и маленькая телега на один квадратный миллиметр.

Реакции работодателя избыточны, ведь он — в панике. Он напряжен, что может казаться грубостью, высокомерностью и так далее. Да, каждый руководитель заинтересован в специалистах, но очень боится навредить своей фирме. Ему есть что терять — компанию. Работодатель опасается, что примет на работу человека, который разрушит его детище. Можно без преувеличения сказать, что он находится в стрессе: в родной бизнес человека пустить — это посерьезнее, чем в собственную квартиру.

А человек, который устраивается на работу, по сути ничего не теряет. Разве что иллюзию, что именно эта работа сделает его счастливым и богатым. Будущее неизвестно, а любые прогнозы на будущее — это только фантазии. Соответственно, он действительно может потерять только умозрительную фантазию своего гипотетического успеха в связи с этой работой, короче говоря — иллюзию.

Ну представь, покупатель заходит в магазин: «У вас есть масло?» Ему отвечают: «Нет». Он поворачивается и уходит. Что он потерял? Время? Пару часов собеседования? Это ничто. Напротив, он приобрел — у него появилось куда больше определенности. По крайней мере он знает, что сюда, «в этот магазин», он уже не придет. Однако иллюзия и наивная вера в то, что мы знаем свое будущее, сильны. Поэтому соискатель работы тоже тревожится и тревожные реакции нанимателя воспринимает крайне болезненно.