По наблюдению немецких генералов, советская авиация очень редко действовала на глубине более 30 км от линии фронта (немецкие — до 300 км) из-за недостатков в штурманской подготовке. К тому же, поскольку воевать собирались на чужой территории, карт Пруссии было сколько угодно, а Белоруссии — одна на корпус. Это было для противника большим облегчением, так как во все периоды войны передвижение войск и грузов в тыловых районах проходило беспрепятственно. Даже после перелома в войне, наступившего в 1943 году, советские самолеты в основном висели с утра до вечера над полем боя, имея при этом боевой радиус до 1000 км.

«Я нахожусь в головной походной заставе. Около 20 неприятельских бомбардировщиков атакуют нас. Бомба за бомбой падают на нас, мы прячемся за танками… Взрывы раздаются со всех сторон. Истребители обстреливают нас. Наших истребителей не видно», — записал 22 июня немецкий унтер-офицер 2-й роты 36-го танкового полка в первый день войны. Но очень скоро немецкие наземные войска почти перестали замечать советскую авиацию.

Люфтваффе достигли господства в воздухе не в результате внезапного удара, а потому что летом 1941 года немецкие летчики, обладая качественным превосходством, уничтожали до 200 самолетов противника ежедневно. Первый Железный крест пилоты Восточного фронта получали только после 75-го сбитого советского самолета — настолько слабыми противниками считались наши летуны. Именно на Восточном фронте Эрих Хартман довел счет своих побед до 352 самолетов. А всего за войну из 45 тысяч советских машин 24 тысячи сбили 300 немецких асов. Для сравнения, трижды Герой Советского Союза И.Н. Кожедуб сбил 62 самолета.

При чем здесь танки? При том, что долгое время советские наземные части не имели никакой поддержки со стороны своей авиации. Не было ни связи, ни взаимодействия, каждый род войск выполнял свои задачи. Ведь по плану «Гроза» германская авиация уничтожалась в первые дни прямо на аэродромах, и советские конно-механизированные группы действовали в условиях «чистого неба».

22 июня 1941 года после сильной артиллерийской подготовки, в 3 часа утра войска группы армий «Север», а также 3-я танковая группа и 9-я армия группы «Центр» перешли в наступление в полосе Прибалтийского ОВО. Основные усилия немцы сосредоточили на шауляйском и вильнюсском направлениях.

На шауляйском направлении в полосе 125-й стрелковой дивизии 8-й армии, развернувшейся в 25-км полосе западнее Расейняй, наносили удар три танковые и две пехотные дивизии. Следом за ними продвигались три моторизованные дивизии второго эшелона 4-й танковой группы. При этом 41-й мотокорпус генерала Георга Рейнгардта имел задачу наступать в направлении на переправы через Двину в Екабпилс. Справа от него наступал 56-й моторизованный корпус генерала Манштейна, стремясь выйти на шоссе северо-восточнее Каунаса, ведущее к Даугавпилсу. В связи с необходимостью отсечения расположенных вдоль Двины советских войск и быстрого развития операций захват мостов через Двину неповрежденными имел для группы армий «Север» решающее значение, так как широкая река представляла собой сильное естественное препятствие.

Командир 125-й стрелковой дивизии генерал-майор П.П. Богабгун построил боевой порядок в два эшелона. Основой полковых участков являлись батальонные и ротные районы обороны, находившиеся в огневой связи друг с другом. Дивизионные артполки были приданы стрелковым полкам первого эшелона и вошли в группы поддержки пехоты. Переданный дивизии 51-й корпусной артиллерийский полк составил дивизионную группу артиллерии дальнего действия. Две батареи противотанкового дивизиона придавались полкам первого эшелона, при этом плотность противотанковой артиллерии в полосе обороны дивизии едва достигала 3 орудий на километр. Для отражения массированного танкового удара противника такая плотность была явно недостаточной. Слабо были прикрыты войска и с воздуха. Зенитный дивизион не мог обеспечить прикрытие боевого порядка дивизии на широком фронте.

Тем не менее советские войска оказали на этом участке ожесточенное сопротивление. Особо упорные бои велись в районе Тауроген. При поддержке артиллерии 125-я стрелковая отбила несколько атак, но к середине дня, потеряв большое количество личного состава, дивизия оставила город.

Овладев Таурогеном, 41-й моторизованный корпус немцев, не встречая сопротивления, устремился к Расейняй. В состав корпуса входили 1-я и 6-я танковые, 36-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии — 408 танков. К вечеру его головные подразделения достигли Эржвилкаса.

56-й мотокорпус включал в себя 8-ю танковую дивизию, основу которой составляли чешские танки 38(t), 3-ю моторизованную и 290-ю пехотную дивизии — всего около 223 танков. Около полудня корпус Манштейна также прорвал советские позиции на границе севернее Клайпеды и, продвинувшись за день на 80 км, овладел мостом через Дубиссу около Айроголы. Рубеж этой реки представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. Если бы большой мост у Айроголы был взорван, это стало бы серьезной проблемой. В Первую мировую войну немцы строили мост через Дубиссу несколько месяцев.

Нынче в первый день боевых действий они получили сразу два неповрежденных моста, которые давали им незаменимый трамплин для продолжения операции. История с «подаренными» противнику мостами с завидной регулярностью повторялась на всем протяжении советско-германского фронта.

На вильнюсском направлении, которое прикрывали войска советской 11-й армии, на 100-км фронте успели развернуться лишь 11 батальонов 5-й, 33-й и 188-й стрелковых дивизий. Против них вела наступление 3-я танковая группа и два армейских корпуса 9-й армии, имея в первом эшелоне три танковые, одну моторизованную и шесть пехотных дивизий. Сильные удары наземных войск непрерывно поддерживала авиация 8-го авиационного корпуса.