— Вы верите в силу заклинаний, — резко спросил он Лафаржа. — В это и в прочую ерунду, о которой вы здесь говорили. Очень хорошо, я предлагаю вам это доказать.

— Вот как?

— Попробуйте свои силы на мне и, когда вам это не удастся, сознайтесь в своем шарлатанстве.

— Успокойся, Марк, — Глория стояла рядом с ним. — Не надо переходить на личности.

— Прошу прощенья. — Марк вспомнил, что он гость, и что Лафарж — тоже. Правила вежливости заставляли его сдерживать свои эмоции. — Но я хочу расставить все точки над i.

— Вы выразились с предельной откровенностью. — Лафарж бросил взгляд на Сандру, как показалось Марку, с триумфом. — Вы уверены в том, что хотите того, что предлагаете?

— Совершенно уверен. Приступайте или заткнитесь. Я понятно выразился?

— О да. — Лафарж улыбнулся и Марку захотелось ударить его по лицу.

В этот момент вошел Билл с кофе и напряжение ослабло.

Марк проснулся с головной болью и смутным ощущением беспокойства. Он застонал, приподнялся, ища сигареты, и втянул в себя кислый дым. Затем зажал голову руками в ожидании, пока стихнет боль.

Она не прекратилась, а, наоборот, усиливалась, пока ему не стало казаться, будто он бьется головой об стенку. Он выбрался из постели, добрел до ванной комнаты, наполнил раковину водой и погрузил в нее голову. Это помогло, но не сильно. Он выпрямился, не обращая внимания на воду, стекающую на грудь и пропитывающую его пижаму. Разделся, нашел аспирин и проглотил дюжину таблеток, после чего в изнеможении уставился в зеркало.

Марк Конвей, тридцать пять лет, практикующий психолог, не верящий ни во что сверхъестественное, глядел на него в упор.

И что-то выглядывало у него через плечо.

Он резко повернулся. Боль, пронзившая его, была столь сильной, что он бы упал, если бы не схватился за раковину. Сзади никого и ничего не было. Медленно поворачиваясь, он осмотрел каждый дюйм ванной комнаты. Ничего, кроме того, что он ожидал увидеть. Он снова посмотрел в зеркало и подавил ощущение, будто вновь что-то спряталось у него за спиной.

Затем он начал тщательно бриться.

Вчерашняя вечеринка вспомнилась ему. Он вспомнил и другое. Лафарж, обожание его Сандрой, собственный нелепый вызов. Он застыл с зубной щеткой на полпути, обдумывая этот вызов. Что придумает Лафарж? Возможно, он уже начал. Если так, то что из этого следует?

Ничего, если не считать все усиливающееся ощущение постороннего присутствия. Дважды при одевании ему мерещилось что-то в зеркале гардероба. Трижды он внезапно делал полный поворот в поисках того, чего не было. На пути в офис ему приходилось подавлять в себе желание посмотреть через плечо. Мира, его секретарша, посмотрела на него как-то странно, когда он вошел.

— Доброе утро, мистер Марк.

Она смотрела в точку над и за его правым плечом, щурилась, словно пытаясь что-то разглядеть.

— Что-нибудь не так?

— Нет, мистер Марк. Почему вы спрашиваете?

— У вас такой вид, будто вы только что увидели привидение. — Он взял вскрытую почту. — Так, увидели?

— Увидела что, мистер Марк?

— Увидели вы что-нибудь, когда я вошел? Что-нибудь необычное?

— Конечно, нет. Ничего.

Он положил почту на место. Обычная коллекция счетов, циркуляров и умилительных писем от желающих помочь людей, но только на своих условиях. Он посмотрел на свои часы — вот-вот должна состояться первая назначенная встреча.

— Что-нибудь не так, мистер Марк?

Он посмотрел на Миру.

— Почему вы спрашиваете?

— Так. — Ее глаза опять уставились в ту же точку над его правым плечом. — Просто вы выглядите не совсем здоровым.

— Похмелье.

Он потер правый глаз, словно что-то попало туда и мешало ему смотреть. Он подавил в себе желание повернуться.

— Да и печенка что-то барахлит. — С этими словами он прошел к себе в кабинет.

Марк любил свою работу. Ему нравилось чувство ответственности, тот факт, что каждый новый случай представлял собой вызов его знаниям и умению. Собственными руками, голосом, гипнозом и советами, мягкостью и сочувствием, лекарствами, если необходимо, с участием доктора Чандлера, он лечил разбитые сердца, восстанавливал уверенность в себе, разбивал иллюзии и фантазии, за стенами которых прятались от реальности многие его пациенты.

Клиентура его была неоднородной. Тут были и здоровые неврастеники, воображавшие, что очень умно тратить свое и его время на бесконечный анализ. Он их терпел, поскольку они платили и потому, что искренне верили, что им необходима помощь. Он обеспечивал их психологическим эквивалентом безвредного лекарства, прописываемого доктором Чандлером для успокоения мнимых больных.

Но были и другие случаи, которые оправдывали его работу. Домашняя хозяйка на грани того, чтобы воспользоваться газовой плитой в целях, отличных от приготовления пищи. Мужчина, страшившийся собственной семьи. Ребенок с недержанием мочи. Импотент — мужчина. Фригидная женщина. Временная потеря памяти. Маниакальная депрессия. Мужчина, который боялся голосов.