Лебедев вежливо кивал, исподволь разглядывая огромную, с фонарем, комнату. Красивая старинная мебель, картины на стенах. Кажется, в этом доме иконы не коллекционировали.

— Наталья Борисовна, — он вытащил из кармана несколько фотографий, — вы не помните фамилии всех, кто приходит в ваш дом, но, может быть, кого-то узнаете в лицо?

— Как интересно! — улыбнулась Солодовникова. — Я так люблю смотреть детективы. Сколько раз говорила Солодовникову — уговори Пимена поставить Сименона. И сыграй комиссара Мегрэ. Пимен — это главреж Островерхов. Ах, ну конечно, я знаю Олежку, — воскликнула она с восторгом. — Ну, конечно, знаю. Очень, очень милый мужчина. Солодовников зовет его хаусмайором. — Наталья Борисовна весело засмеялась, протягивая Лебедеву фотографию Барабанщикова, найденную Бугаевым в парголовском доме.

— Что вы можете сказать о нем?

— Милый, очень внимательный человек. С большими связями. Он так выручает меня с косметикой. Ну... понимаете, — Наталья Борисовна кокетливо улыбнулась, — я женщина немолодая, мне нужна хорошая косметика, французская. Да! — вспомнила она. — Когда Солодовников болел, Олежек доставал ему самые дефицитные лекарства.

— И много он брал... так сказать, за комиссию? — не утерпел и спросил Лебедев, нарушив предупреждение шефа — не уклоняться от главного и не затрагивать до поры до времени щекотливые темы.

— Ах, вы об этом? — Наталья Борисовна поскучнела. — Милый мой, кто же будет вдаваться в такие детали, когда человек приходит к вам в дом и приносит как раз то, чего вам так недостает?

— Простите. Меня сейчас интересует другое. Этот Олежек. Его фамилия Барабанщиков.

Солодовникова равнодушно пожала плечами, показывая, что фамилия ей незнакома.

— Барабанщиков не предлагал купить иконы?

— Нет. Он помог нам купить кое-что из мебели. Этот милый диванчик. — Наталья Борисовна нежно провела рукой по спинке дивана, на котором сидела. — И самое главное — муж не имел хлопот со своей машиной. Олежек устраивал ему все эти осмотры, проверки, запчасти, колеса. — Она взмахнула руками, словно хотела показать безбрежность автомобильных услуг, оказываемых Барабанщиковым.

— У вас какая машина?

— «Волга».

— Стоит в гараже?

— Нет. У дома. Вы, наверное, видели, когда шли к нам. Белая «Волга». А что, держать около дома опасно?

Лебедев хотел сказать, что не опасно. Но язык не повернулся — вспомнил недавнее «автомобильное» дело.

— Это как повезет.

— Ну вот, а Олег обещал нам подыскать гараж. Теперь вы им так заинтересовались, что я, наверное, долго его не увижу.

— Барабанщиков погиб, — сказал Лебедев. — Несчастный случай. Этим и вызван мой интерес. Хотелось бы знать всех его знакомых, друзей.

— Погиб, — искренне огорчилась Наталья Борисовна. — Бедный человече. Автомобильная катастрофа?

— Нет. Упал неудачно. — Лебедеву не хотелось говорить подробно. — Кому-то из ваших друзей Барабанщиков тоже помогал?

— Да, конечно. У зятя «Жигули» — Олег помогал ему с ремонтом. Приятелям мужа, актерам, тоже кое-что доставал. — Она перечислила несколько фамилий. Лебедев записал, подумав, что перечню людей, связанных с Барабанщиковым, не будет конца.

— Наталья Борисовна, когда вы видели в последний раз Олега, он не говорил вам, что собирается в Москву?

— Нет. Вообще-то он в Москву часто ездил.

— Он один... — Лебедев хотел сказать «занимался снабженческими делами», но сдержался и спросил: — У него не было помощников?

— Не знаю. Никогда об этом не слышала, — холодно сказала Солодовникова. — Вы не выпьете чашечку чая?

Лебедев понял, что ему пора уходить.

С Георгием Степановичем Озеровым, кандидатом филологических наук, старший лейтенант встретился только к вечеру. Встретился в институте, где Озеров состоял старшим научным сотрудником. Лебедев пытался дозвониться до него и утром и днем. Но все было напрасно. Домашний телефон молчал, в институте трубку снимала все время одна и та же женщина и скороговоркой отвечала: «Георгий Степанович на совещании у завсектором», «Георгий Степанович на совещании у директора», «Георгий Степанович проводит совещание».

— Ну и дела! — удивлялся Лебедев. — Что они там, только и делают, что заседают?

Только один раз дама сказала: «Георгий Степанович вышел в буфет». Это все-таки был намек на то, что Георгий Степанович — живой человек.

А в пять трубку взял сам Озеров. На просьбу о встрече он заявил категорично:

— Нет, нет! У меня вся неделя расписана! Только в следующий вторник.

— Нам необходимо встретиться сегодня, — сказал Лебедев. — Любое время.

— Как некстати, как некстати! — почти пропел Георгий Степанович. — Что-нибудь срочное?

— Чрезвычайно срочное, — невольно подлаживаясь под тон собеседника, ответил старший лейтенант. — Я не стал бы вас беспокоить по пустякам.

— В шесть у меня ученый совет, — в голосе Озерова появилась задумчивость. — Я мог бы сейчас, но вам до шести не успеть.

— Успею. — Лебедев ковал железо, пока горячо. — Через двадцать пять минут я у вас. Полчаса нам хватит.

— Я встречу вас в вестибюле, — обиженно сказал Озеров. Наверное, из-за того, что ему не оставили выбора. — У нас вахтер очень строгая женщина.