— Не фанатик, а патриот, — улыбнулся Багиев. — То, что он в физиономию вам плюнул, не эстетично, конечно, но понять его можно... Слушаю вас, а сам вспоминаю одного немца-антифашиста, перебежавшего на нашу сторону в самом начале войны. Он не коммунист. Спросил его, почему он не перебежал к англичанам, а возможность у него такая была. Знаете, что ответил? Не видит особой разницы между германским фашизмом и британским империализмом. Гитлер завоевал почти всю Европу, загнал в концлагеря всех непокорных во имя так называемого тысячелетнего рейха, а Черчилль лезет из кожи, чтобы приумножить богатства Британской империи, борется за тысячелетнее, вечное существование колониализма. На земле двадцатый век, а рабство процветает и в странах, стонущих под игом фашистов, и в британских колониях... В Индии, Бирме, на Малайском архипелаге — везде из-за жестокой эксплуатации, голода, болезней многие не доживают и до двадцати лет... Так рассуждал честный немец, родившийся в Германии.

Каламов молчал, лишь исподлобья бросая на молодого оперуполномоченного настороженные взгляды.

— Впрочем, ближе к делу, — продолжал Багиев. — Ответьте, Каламов, почему вы делали ставку именно на Гаримова? Понятно, что при вербовке как козырь хотели использовать прошлое его отца. Но вы не учли, что Гаримов воспитан при Советской власти, он крупный инженер и руководитель республиканского масштаба.

— Поэтому он и заинтересовал британскую разведку. Тут прицел дальний. Англичане добиваются, чтобы их агенты пробирались на ключевые позиции в правительствах союзных республик, в важных отраслях народного хозяйства. Немцы готовятся провести в советском тылу серию террористических актов по уничтожению руководящих работников. Английской агентуре предписано обратить этот террор в свою пользу.

— Каким образом?

— Двигать в местные руководители кадры проанглийской ориентации.

— Скажите проще — английских шпионов.

Каламов согласно кивнул и продолжил:

— Англичане хотят воспользоваться войной, когда легче проникнуть в СССР, осесть тут. Агентам надлежит обосновываться надолго. Они должны выглядеть примерными гражданами, вступить в партию, добиваться продвижений по службе и ждать. Прямая диверсия становится вчерашним днем. Чтобы овладеть Россией, есть два пути: бескровный, то есть влезть, проникнуть во все поры Советского государства, прибегая одновременно и к идеологической диверсии, или же пойти войной на Советы.

— Словом, исходя из конкретной ситуации, — усмехнулся Назаров и спросил: — Кто вас инструктировал?

— В основном Кейли. Еще со мной беседовали два американских офицера.

— Их имена знаете?

— Имен не знаю, но они из разведслужбы, очень интересовались обстановкой в Средней Азии, Башкирии, Татарии.

— Как много американцев в порту Бендер-Шахпур?

— Немного их, но ожидалось прибытие американских кораблей. Кейли еще ворчал — янки, мол, всегда на готовенькое поспевают.

— Что он имел в виду? — Багиев едва успевал вести протокол допроса.

— Англичане и американцы ждут падения Сталинграда. В том они не сомневаются. Тогда сразу же введут свои войска в Баку, Закавказье. Немцев хотят опередить, захватить нефтепромыслы. Иран и Среднюю Азию англичане собираются включить в состав Британской империи. А немцы создали «иранскую службу» и после вступления вермахта в Тбилиси хотят перебазировать ее и провозгласить независимое правительство Ирана. Турки тоже точат зубы на Россию, держат наготове свои дивизии на границе с советским Закавказьем. Они не прочь овладеть и Туркменской степью, где живут иранские туркмены, хотя в основном мечтают о закавказской территории.

— Красная Армия бьет немцев и в хвост и в гриву, а нашу страну уже успели поделить как рождественский пирог?! Не слишком ли рано? — ни к кому не обращаясь, холодно промолвил Назаров и замолчал, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Затем низким, глухим голосом спросил: — Что вам, Каламов, еще известно о союзниках?

— К началу сорок второго года американских специалистов прикомандировали к руководству иранской жандармерии. Без американских советников не могут дыхнуть во многих ведомствах Ирана. Особенно их много в министерстве финансов. В районе Тебриза, где находятся части Красной Армии, действует опытный американский резидент, его зовут не то Эдуард, не то Эдвин Райт.

— Откуда вы это узнали?

— Кейли проговорился... Он с ним встречался, восхищался его блестящим знанием персидского языка, завидовал его широким связям с влиятельными персами.

— Видели вы американских военнослужащих в Иране? — Назаров взглянул на часы, надо было успеть доложить наркому, интересовавшемуся показаниями Каламова.

— Я вспомнил... В Хорремшехре я видел несколько высших американских офицеров. Кейли говорил, что американские войска на подходе к Ирану. Торопятся, боятся не успеть к разделу Кавказа и нефти. К рождеству, считают союзники, со Сталинградом, а значит, и с Советским Союзом будет покончено...

Вскоре на стол Чары Назарова легло расшифрованное донесение Черкеза, сообщавшего о тайном сговоре правительств США и Великобритании, которые высадили в южных портах специальный контингент войск, объединенных под общим названием «Командование Персидского залива».

Это была часть операции «Велвет», предусматривавшей ввод из Ирана в советское Закавказье английских и американских войск. Такой предательский удар в спину Советскому Союзу готовили союзники в случае ожидаемого падения Сталинграда.