– Боялась чего?

– Я думала, что Фрэнк отошлет меня, если узнает, что я обнаружила, что ты не Стив! Лукас, пожалуйста, ты делаешь мне больно!

Наконец она смогла назвать его имя, хотя и с болью, но сердце смаковало звук.

Его хватка ослабла, но он тут же поймал другую руку и крепко удерживал ее.

– Итак, Фрэнк не нанимал тебя, чтобы ты сказала, что я Стив Кроссфилд?

– Не-е-т, – заикалась она. – Сначала я думала, что ты Стив.

– И что заставило передумать?

– Твои глаза. Когда я увидела твои глаза, то все поняла.

Память об этом событии была кристально ясной. Когда доктор снял повязки с глаз, и он впервые посмотрел на Джей, она ушла такой же белой, какой стояла сейчас. Это было странно, потому что он знал, что Сэбин никогда не пропустил бы настолько важную деталь, как цвет глаз.

– У твоего мужа не карие глаза?

– Бывшего мужа, – прошептала она. – Да, у него карие глаза, но темно-коричневого цвета. У тебя – желтовато-коричневого.

У него глаза другого оттенка коричневого, чем у ее мужа; почти смешно, что тщательно выстроенная хитрость Сэбина могла развалиться из-за такой мелочи. Но она не сказала им, что у них не тот человек, как разумно было бы поступить. Она не сказала даже ему, не тогда и не в течение недель, что они провели здесь наедине. Бешенство сделало его голос грубее, чем когда-либо.

– Почему не сказала мне? Разве ты не подумала, что яслегка интересуюсь тем, кто я на самом деле?

– Я не могла рисковать. Я боялась…– начала она, умоляя понять.

– Правильно, ты боялась, что кормушка закончится. Фрэнк платил тебе, чтобы ты оставалась со мной, не так ли? Ты была со мной каждый день, потому что не было другого способа поддержать на должном уровне свои доходы.

– Нет! Все совсем не так…

– А как? Разве ты так уж богата?

– Лукас, пожалуйста. Нет, я не богата…

– Тогда на что ты жила месяцами, пока я был в больнице?

– Фрэнк оплачивал счета, – ответила она с мучительной болью. – Пожалуйста, выслушай меня!

– Я слушаю, милая. Ты только что сказала мне, что Фрэнк заплатил тебе за то, чтобы ты оставалась со мной.

– Он позволил мне остаться с тобой! Я потеряла работу…

Слишком поздно она услышала собственные слова и поняла, как он их воспримет.

Его глаза превратились в желтые щелочки, рот – в мрачную гневную линию.

– Так что ты ухватилась за шанс получить легкую работу. Все, что ты должна была делать, – каждый день сидеть около меня, тебе давали все, что ты хотела, и Фрэнк оплачивал твои счета. Это объясняет, почему ты не хотела выйти за меня замуж, правда? Ты была счастлива принимать такой «заработок», но бракосочетание с незнакомцем это уж чересчур, да? Не считая того факта, что брак был бы юридически незаконным. Ты спасла себя от небольших щекотливых неприятностей, притягивая все эти оправдания.

– Это не оправдания. Я всегда думала, что у тебя, возможно, есть кто-то, кто беспокоится о тебе…

– Есть! – заорал он, на шее напряглись жилы. – Моя семья! Они думают, что я мертв!

Джей пыталась взять себя в руки и сохранить спокойный тон.

– Я не могла выйти за тебя замуж, пока ты не вернул свою память и не понял, что действительно хочешь жениться на мне. Я не могла обмануть тебя таким образом.

– Какие удобные сомнения. Это фактически заставляет тебя выглядеть благородной в собственных глазах, правда? Очень жаль. Если ты хотела, чтобы кормушка продолжалась, то должна была выйти за меня замуж, пока у тебя был шанс сохранять обман, что я Кроссфилд. Потом, когда память вернулась бы, ты, конечно, выглядела бы несчастной жертвой, и я остался бы с тобой из чувства вины.

Она отшатнулась от него, глаза стали пустыми. Так или иначе, она провела с ним несколько долгих месяцев и поверила, что он полюбил ее, хотя никогда не говорил этого. Он был таким властным, таким нежным и страстным. Но теперь память вернулась, и он не мог выразить яснее, что его одержимость ею закончилась. Он больше не нуждается в ней и, конечно, не собирается повторять предложение пожениться. Все кончено, и они даже не в состоянии расстаться друзьями. Худшее произошло: она лгала ему, скрывала его личность от него самого, и он никогда не простит ее. Лукас думает, что она сделала это только потому, что правительство пожелало оплачивать ее счета, пока продолжалась головоломка.

Он внезапно выпустил ее, как будто не мог больше прикасаться к ней, и Джей качнулась назад. Обретя равновесие, она повернулась к лестнице.

– Открой дверь, – тупо сказала она.

Лукас сжал кулаки, не готовый прервать спор. Не было ответов на все вопросы об этой рискованной авантюре. Но ее движение напомнило о необходимости спешить: он должен вытащить ее отсюда до того, как Пиггот найдет их. Последнее, чего он хотел, – чтобы Джей попала в центр перестрелки.

– Я пойду первым, – сказал он и протиснулся мимо нее.