Шрифт:
Гельмут произнес старинную клятву. Его голос дрожал от волнения:
— Клянусь посвятить слова, оружие, силу и жизнь защите веры и единства Бога. Тебе, мой Великий магистр, обещаю полное повиновение из любви к Христу.
Монах сделал одобрительный жест:
— Посвящаю тебе этот мой призыв из книги Чисел. — Он поднялся. — Да благословит тебя Господь и защитит тебя. Да осветит Господь твое лицо Своим ликом и будет милостив к тебе. Да обратит Господь к тебе Свой лик и ниспошлет мир.
Он снял корону и положил ее на стол.
Гельмут поднялся с колен и отступил назад. Падре Белизарио подозвал его и обнял. Потом Гельмут взял свою сумку и вышел.
Монах напрасно искал корону. Наконец покачал головой и засмеялся. Он не сердился на того, кто ее украл, — более того, уверенность, что они скоро вновь увидятся, развеселила его.
На улице Санто-Стефано, в доме Джакомо, старый Ансельмо закончил зажигать свечи в память усопших, вставленные в девять ветвей канделябра. Затем подошел к окну и посмотрел на детей, игравших на площади перед церковью.
Сквозь закрытые окна, словно издалека, доносились их звонкие голоса:
Девять рыцарей отправились на Восток. Девять рыцарей оставили матерей, покинули жен, у них было много детей. Тридцать три тысячи, Тридцать три тысячи рыцарей. Пламя пожирает золото, но меняет судьбу, за золото рыцари поплатились смертью. Тридцать три тысячи: столько их будет спустя тысячу лет, когда вернутся.