Луна снова спряталась за тучу, но Двухбородый успел кое-что увидеть и понял: затевается что-то недоброе! Иначе зачем было тайком, в неурочный час выносить из крепости какой-то таинственный груз? Что звякнуло о булыжник? Не осталось ли оно на земле, у потайного входа? Может, поискать?

Любопытство так жгло Двухбородого, что он вернулся и стал шарить руками по земле. Наконец он нащупал что-то холодное и твёрдое.

То была стрела!

Двухбородый сунул её за пояс и быстрым шагом направился назад, в селение.

У Панакуди его ждали с нетерпением. Всем хотелось узнать, кому из девушек суждено стать первой жертвой дракона. Но вместо этого Двухбородый рассказал о ночных тенях, шапке Зверолова и о стреле.

— Дай-ка её сюда! — сказал Панакуди. — А ты, Сабота, зажги лучину, поглядим, что за стрела…

В мерцающем свете лучины все увидели сверкающую, хорошо отточенную боевую — не охотничью — стрелу. Итак, сомнений не было: Зверолов и его неизвестный помощник получили через потайную дверь несколько пучков боевых стрел. А поскольку передали Зверолову эти стрелы тайно, под покровом ночи, значит, стрелы предназначаются не для войны с другими землями. И не для схватки с драконом. Если бы с драконом, зачем таиться?

Для кого же они предназначены? В кого будут пущены? Стрел ведь не одна и не две, а несколько связок. Объяснение напрашивалось одно: эти стрелы полетят во врагов Калоты тут, в боярской вотчине. Просто так, за здорово живёшь, боярин оружие раздавать не станет!

Значит, опасность грозит самым лучшим, самым смелым жителям селения, и опасность эта исходит от боярского прихвостня — Главного Охотника, Зверолова.

Много было высказано мнений, много планов кроено и перекроено, в конце концов сошлись вот на чём: сначала обезвредить Зверолова, а уж потом подумать и о драконе.

Оставалось решить, каким образом обезвредить.

Углежог предложил поджечь дом Зверолова, тогда и сам Зверолов сгорит вместе с боярскими стрелами. Молодой дровосек с рассечённым лбом вызвался размозжить Зверолову голову топором. Козёл доказывал, что надо связать Зверолова и бросить на съедение дракону. Однако Панакуди в ответ на все эти предложения отрицательно мотал головой.

— Нет! Боярин только этого и ждёт, чтобы напустить на нас своё войско и всех до единого перебить, — сказал он. — Вот что: я тут посижу подумаю, а вы идите спать, набирайтесь сил. Сдаётся мне, завтра нам понадобится больше сил, чем когда-либо.

На этом спор и прекратился.

— Саботу оставь у меня, — попросил Панакуди углежога из Дальних Выселок. — Поясницу так ломит, что мне ни лечь самому, ни укрыться! — И, обращаясь к остальным, продолжал: — Как солнце встанет, соберитесь на площади и стойте смирно, шума не подымайте. Коли нужно будет что сделать, я скажу. Покойной ночи!

Все ушли.

Пропели уже вторые петухи. Сабота начал стелить постели, но старик остановил его:

— Нет, нет, сынок, спать нам некогда. Я Калоту с малых лет знаю и могу тебе сказать — всем нам верная гибель, если мы не найдём выхода. А выход есть один — заставить Зверолова сказать всю правду.

— Да легче заставить змею яд выплюнуть, чем Зверолова правду сказать! — изумился юноша.

— А я всё-таки заставлю! — с угрозой произнёс Панакуди, и впервые лицо его стало злым. — Есть надёжное средство. Только мне понадобится твоя помощь.

— Всё сделаю, что ты велишь! Да разразит меня гром! — поклялся юноша.

— Тогда слушай, — зашептал Панакуди. — Есть у меня чудодейственный корень. Стоит человеку проглотить хоть крупинку этого корня, не больше горошины, как он начинает говорить одну только чистую правду, и длится это три дня и три ночи.

— Почему ж ты не дашь отведать этого корня нашим односельчанам? — удивился Сабота. — Пускай бы все и всегда говорили правду!

— При таком жестоком и глупом боярине, как наш Калота? Упаси нас небо! — Панакуди даже руками всплеснул. — Дам я корень, к примеру, Козлу. Он в глаза назовёт Калоту кровопийцей и угнетателем, Гузку — подлецом и подлизой, Главного Прорицателя — вруном и обманщиком. Что тогда будет? Беднягу кинут на растерзание псам, и на свете станет одним хорошим человеком меньше.

— Это верно, — согласился Сабота. — Но тогда мы можем…

— Молодец, сынок! Я знал, что сразу смекнёшь! — Старик одобрительно похлопал Саботу по плечу. — Да, мы можем употребить этот корень против наших врагов! Ах, сколько раз подмывало меня сделать это, когда я видел, какие бесчинства творит Калота и его советчики! Сколько раз! — с глубоким вздохом произнёс Панакуди. — Но всегда откладывал это на более тяжкие времена. Теперь эти времена настали. Теперь пора. И начнём мы со Зверолова.