– Какое это имеет значение?

– Вы сами собирали свои вещи? – настаивала Астра. – Что вы взяли с собой?

– Ничего, почти ничего… В московской квартире оставались вещи Ульяны, и на первых порах мне этого хватало…

– И все-таки!

Маняша в недоумении пожала плечами:

– Я только оделась…

– Что вы надели? – пристала к ней Астра.

Эрик, испытывая крайнюю неловкость, порывался остановить этот бесцеремонный допрос. Но Матвей положил ему руку на плечо и дал понять, что не стоит дергаться.

– Я уже не помню… юбку, вероятно… Николай Порфирьевич терпеть не мог брюк. Он сам покупал мне одежду… Да, я была в юбке и блузке…

– А на ногах?

– Туфли…

– Где эти юбка и блузка? Где туфли?

Маняша с растущим изумлением отвечала на вопросы Астры:

– В Москве… кажется, в шкафу… хотя нет… туфли прохудились, и я их выбросила…

Астра сделала круг по комнате, разделенной печью на две половины. Она на пару секунд исчезла из поля зрения удивленной троицы, а затем появилась с нахмуренным и озадаченным лицом.

– А сумочку какую вы брали с собой? Эту? – она потянулась рукой к сумке, висящей на спинке стула.

– Нет… эту я купила потом… в Москве…

Но Астра, будто не слыша, раскрыла сумочку и высыпала на пол женские мелочи. Они разлетелись по деревянным половицам, покатились под стол…

– Что вы делаете?

Маняша вспыхнула, Эрик кинулся собирать губную помаду, кошелек, таблетки, ключи, пудреницу…

Астра схватила кухонный нож и раскромсала подкладку сумки, уже без вдохновения, по инерции.

– Вы с ума сошли! – резко произнес милиционер.

– Пусть режет… – с отчаянием вымолвила Маняша. – Мне не жалко… Ой, вспомнила! Когда я уезжала… Николай Порфирьевич вынес мне к машине кофту…

– Какую кофту?

– Вот эту, которая на мне… Это кофта тети Кати… Он сказал, чтобы я сберегла ее и непременно привезла обратно. Потому что это память! Я чуть не забыла ее там… в квартире Ульяны… но Олег, телохранитель, посмотрел на меня и сказал, что хозяин просил взять кофту! Строго так сказал. Я сразу же надела ее… и не снимала… Я любила тетю Катю, как маму…

Астра почувствовала разливающийся в груди жар… Своими расспросами про Ульяну они вспугнули Бояринова, и тот приказал телохранителю срочно перевезти дочь на другую квартиру. Когда же Олег узнал о смерти нанимателя, то поспешил умыть руки – доставил подопечную в Суздаль и был таков…

– Дайте мне кофту!

– Нет… Зачем? – Маняша плотнее запахнула полы и сжалась, словно защищаясь от удара.

– Прекратите! – взмолился Эрик. – Осторожнее, нож очень острый!

Он не успел остановить Астру, которая подскочила к молодой женщине и молниеносно отрезала ножом пуговицу от ее кофты. Пара движений наточенным лезвием освободили из-под ниток желтое тельце пчелы с розовыми крылышками.

– Вот они! Их всего семь штук… – возбужденно бормотала она. – Всего семь…

Это были не простые пуговицы – большие, выпуклые, обтянутые сверху кусочками вязаного полотна, такого же, как и кофта. И каждая скрывала золотую пчелку, искусно выкованную древним ювелиром и инкрустированную гранатами.

Комната наполнилась мягким светом и тихим нежным жужжанием. Хотя это могла быть игра воображения обессиленных и потрясенных людей…

– Не ходи за мной, – сказала Маняша и, не оборачиваясь, зашагала к реке. – Искушение будет слишком велико. Ты уверен, что сумеешь с ним справиться?

Эрик понуро смотрел ей вслед. Его иллюзии по поводу любви к нему этой молодой женщины неумолимо рассеивались. Она охладела – вынужденная разлука сделала то, чего не смогли сделать все увещевания и запреты. Ее чувства оказались хрупкими, словно весенний лед.

«Нельзя удержать дым… – говорила Маняша. – Нельзя остановить течение реки… Мы с тобой все придумали, Эрик! Жажду любви приняли за саму любовь…»

Он проводил ее взглядом и тяжело вздохнул. С высокого берега были далеко видны плавные повороты Каменки, влажные луга в низинах, разбросанные среди зелени крыши домов. И над всем этим – необъятная прозрачная синева…

Маняша спустилась по пологому склону к воде и скрылась из глаз. Она как будто вернулась в свое беззаботное, безмятежное детство. Сюда, к этой корявой ветле, дядя Коля и тетя Катя, как она называла Бояриновых, водили ее летом купаться. Вернее, они все вместе плавали, а потом, цепляясь за уходящие в воду корни, выбирались на траву, чтобы не пачкать ноги. Было так весело…

Дядя Коля показывал ей «гиблое место» – едва заметный водоворот чуть ниже ветлы. Там была глубокая яма, в которую затягивало беспечных купальщиков.