Однажды ясной ночью — на дворе уже стояла ранняя осень — Чжан Хэдао кликнул своих учеников, и они вместе стали спускаться с горы. Подойдя к небольшому ручью, журчавшему на дне ущелья, Чжан Хэдао остановился и стал смотреть на возвышавшийся перед ним холм.

— Вы видите на этой горе настоящую энергию земли? — спросил он, повернувшись к ученикам.

— Видим голубой и очень яркий свет, — ответили Ван Цзяомин и Цзя Цзяои.

Тогда, обращаясь к Ван Липину, Чжан Хэдао сказал:

— Видишь ли, паренек, в этом месте соединяются силы инь и ян, так что «ветры и воды» здесь самые лучшие [24] . Там, где над горой поднимается настоящая энергия, — самое место для занятий. Сегодня будем работать здесь.

Чжан Хэдао объяснил Ван Липину, как следует «уравновешивать энергию», общаясь с горой. Потом все четверо погрузились в медитацию, Со своим годичным опытом совершенствования, принесшим знание «открытия небесного глаза», «малого круговорота Небес» и «уравновешивания энергии», Ван Липин уже через два часа вошел в состояние просветленности и воочию увидел над вершиной горы как бы струп лучезарных испарении. Так Ван Липин научился прозревать внутренним взором «подлинную энергию земли».

В другой день Ван Цзяомин привел ученика к пруду, где он заблаговременно приготовил связанный из нескольких досок небольшой плотик. Ван Цзяомин велел Ван Липину сесть на плот и медитировать, а сам потихоньку столкнул плот в воду. Плот доплыл до середины пруда и остановился, а Ван Липин продолжал сидеть, не шелохнувшись. Прошло три с лишним часа. Решив, что Ван Липин достиг нужного состояния, Ван Цзяомин наклонился к воде и провел по ней рукой. Тотчас по зеркальной глади пруда побежала волна.

Когда волна достигла плотика, отражение Ван Липина в воде причудливо искривилось. На мгновение Ван Липин испытал приступ страха и невольно вздрогнул всем телом. В следующее мгновение волна прошла, и в сознании Ван Липина снова воцарился покой. Еще несколько раз набегала на плотик волна, пущенная Ван Цзяомином, и каждый раз Ван Липин переживал то же смутное волнение. Учитель был очень доволен этим и приказал Ван Липину вернуться на берег. Впрочем, сам Ван Липин в тот момент еще не понимал, что с ним произошло.

Когда они вернулись домой, Ван Цзяомин объяснил ученику смысл занятия, которое он только что провел. Обыкновенные люди думают, что отражения человека в воде или в зеркале — это не более чем иллюзия, «пустая видимость», которая не имеет никакой пользы или ценности. А для даосов такая «пустая видимость» тоже обладает духовной силой и способна воздействовать на человека. Человек, не прошедший даосской выучки, в сущности, бесчувствен, как доска. Но тот, кто умеет различать «сокровенно-утонченное», отчетливо ощущает воздействие зеркальных образов. То, что Ван Липин невольно вздрогнул, когда заколыхалось его отражение и воде, означало, что он уже достиг «среднего мира» и способен осознать реальность тени. Впоследствии учитель научил Ван Липина лечить болезни, воздействуя на тень или отражение больного.

Даосская медитация при ходьбе. Старинная гравюра

Таково одно из старинных искусств, которым владеют даосы. В ту пору Ван Липин с особым усердием занялся уже разученным им раньше упражнением «мысленные шары Восьми Триграмм», создавая разное количество шаров энергии разного цвета, которые вращались во всех направлениях вокруг его тела. Одновременно Ван Липин ходил по кругу, воспроизводя в своем движении порядок расположения Восьми Триграмм: ноги его скользили по земле с такой легкостью, словно летели по воздуху, стойка всегда была безупречно прямой, но дыхание и положение рук непрерывно менялись, и в согласии с этими изменениями вращались вокруг него девять разноцветных шаров энергии. На этой стадии совершенствования он уже мог одним усилием мысли извлекать из тела внутренности, рассматривать и даже щупать их, а потом вводить обратно в живот. Это странное на взгляд непосвященных упражнение очень способствовало укреплению жизненных сил организма.

Ван Цзяомин обучил Ван Липина также «работе во сне», принятой в школе Лунмэнь. Суть этого упражнения заключалась в следующем: человек ложился на циновку, принимая позу спящего, а в мыслях, напротив, воображал себя движущимся по принципу; «Телом покоен, а в мыслях подвижен». Мысленное же движение стимул провале циркуляцию жизненной энергии в теле. Всего существовало девять разновидностей «работы во сне», и все они преследовали цель упрочить гармонию сил инь и ян в организме.

Научился Ван Липин и еще одному упражнению, которое называлось «естественный обмен энергии». Заниматься им можно было в любое время и в каком угодно месте, но лучше всего там, где много зелени. Упражнение было с виду совсем несложным: следовало просто прогуливаться, дыша свежим воздухом и следя за тем, чтобы сознание и жизненная энергия в теле действовали заодно.

Например, вдох надо было делать за три шага, выдох тоже совершать за три шага. В дальнейшем требовалось понемногу растягивать дыхание так, чтобы вдох и выдох занимали, к примеру, по шесть шагов, потом — по двенадцать и даже по двадцать четыре. Такое растянутое дыхание вселяло необыкновенную легкость и покой в душе. Далее следовало усложнить задачу: делать вдох за три шага, задерживать дыхание на три шага, за три шага делать выдох и, наконец, снова задержать дыхание на три шага. Естественно, этот цикл вдохов и выдохов с задержками дыхания тоже нужно было со временем доводить до двадцати четырех шагов. А в результате ритм ходьбы полностью сливался с течением жизненной энергии в теле и действием самого сознания. Вдыхая воздух, следовало представлять себе, будто тело всеми порами впитывает энергию из окружающего мира. Вобрав в себя воздух, надо было вообразить себя большим шаром, а, выдохнув — представить, будто «паришь в облаках».

Старые даосы, видя, как упорно занимается Ван Липин и как быстро он продвигается на своем пути к Дао, не могли скрыть радости.

Однажды вечером, когда Ван Липин возвратился после долгих занятий и все четверо обитателей кузницы сели ужинать, Чжан Хэдао знаком велел Ван Липину сесть поближе и стал разъяснять ему принципы даосского учения, Об основных понятиях даосизма — таких как Великий Предел, инь и ян, Три начала мироздания, Пять стихий, Восемь Триграмм и т. п. — Ван Липин кое-что знал. Читал он и главные даосские каноны — книги Лао-цзы [25] и Чжуан-цзы [26] . Он даже помнил наизусть самые важные отрывки из них. Теперь старший учитель стал рассказывать ему о других даосских канонах, таких как «Книга Перемен» [27] , «Внутренняя Книга Желтого императора» [28] , «Книга Желтого Двора» [29] , «Книга Чистоты и Покоя» [30] и другие. Рассказывал он и о деяниях великих даосов древности. Ван Липин изучал в школе обычные науки, — словесность, математику, географию, историю, биологию и другие. Даосы же открыли ему совершенно необыкновенное знание, и это знание было целостным и глубоким, охватывавшим все стороны человеческой жизни. К счастью, его собственный опыт совершенствования в Дао помогал ему без особого труда вникать в самые сложные вопросы даосского учения.