«Мерседес» свернул за угол и быстро удалился.

Двигаясь в плотном потоке транспорта по центральным улицам города, Юрек вел машину молча, о чем-то задумавшись. И молчание это смущало Мерилен, которая незаметно рассматривала его сбоку.

Она уже не раз готова была заговорить с ним, но все не решалась. Наконец, слегка покашляв, все же взяла инициативу в свои руки.

– Что вы сказали? – спросил Юрек.

– Ничего.

– Я бы сказал – немного.

– Ну, дело в том, что я как-то робею рядом с вами.

Юрек вопросительно взглянул на нее.

– Я встречалась с вами несколько раз, – продолжала она, – и у меня всегда оставалось ощущение, будто вы какой-то призрак. Да, словно двигаетесь за какой-то водной завесой. Все как-то неопределенно, туманно. Я не могла бы даже описать ваше лицо.

– А теперь?

– Вижу, что вы… интересный мужчина.

– Я сказал бы – красивый! Нет?

Мерилен отодвинулась, чтобы получше рассмотреть его. Ей стало легче, она вновь обрела свое обычное чувство юмора.

– Красивый? Ну если вы так считаете.

Юрек внимательно посмотрел на нее:

– Должен то же самое сказать о вас?

– Что я красивый мужчина?

Они посмеялись. Наконец-то лед растаял.

– Вам известно, что я поляк?

– Да.

– А какие мы, поляки, знаете?

– Говорят, что вы сумасшедшие, наглые, жестокие, эгоисты…

– Молодец. Продолжайте.

– Пьяницы, коварные, невежды, ленивцы. Однако вы-то работаете.

– Торгую алкоголем. Скорее всего потому, что ценю тех, кто его пьет. Кто вообще пьет. Это же не настоящая работа – это лишь способ выжить.

– И у вас никогда не было никакой профессии, серьезной… работы?

– Я никогда не работал. Из принципа.

– Какого принципа?

– Свободному человеку скучно работать.

– Не согласна.

– А я и не спрашивал вашего мнения.

Задетая за живое, Мерилен рассердилась:

– Вы наглец. Действительно поляк.

– Почему вы не замужем? – спросил Юрек, рассматривая ее и ведя машину все быстрее и неосторожнее.

– Это мое дело, – сухо ответила Мерилен. – Обращаю ваше внимание, что вон там, прямо перед вами, красный светофор.

Игнорируя замечание, Юрек проехал на красный, прибавив скорость. Офицер дорожной полиции напрасно свистнул ему вслед.

– У меня впечатление, что наши темпераменты вполне могут сочетаться.

– Мне так не кажется, отнюдь. Смотрите лучше вперед, вы проехали на красный.

– Когда-то я знал одну женщину, похожую на вас.

– Наверное, вам стоило бы притормозить, иначе этот мотоцикл…

– Лет тридцати. Бледную, как призрак. Служащую.

– Совсем как я, – сухо заметила Мерилен. – И какова же ее судьба? Вы убили ее?

– Как вы угадали?

Юрек взглянул вперед и чудом избежал столкновения.

– Я поняла по тому, как вы водите машину. А кроме того, вы ведь поляк.

– У нас есть и хорошие черты.

– Стремление покончить жизнь самоубийством, например. Видите ли, если бы вы немного чаще смотрели на дорогу…

– Вы правы. Смерть не слишком пугает нас.

– И даже чужая, мне думается. Вон там сейчас две старушки переходят улицу.

Юрек притормозил, объехал старушек и снова нажал на газ.

– Поскольку нам нечего терять, будем отважны. В Англии ведь именно так и говорят: отважный, как поляк.

– Нет. Видите ли, там говорят: пьяный, как поляк.

– Ах да, я перепутал.

– Если теперь повернете направо, избежав столкновения вон с тем автобусом, то, оставшись в живых, я, наверное, смогу сообщить вам, что ирландцы тоже отважны… – Она схватилась за приборную доску, стараясь избежать удара от резкого торможения, потом с вызовом посмотрела на него. – Я по происхождению ирландка. Знаете, какая разница между поляком и ирландцем?

Юрек вопросительно посмотрел на нее.

– И те и другие атакуют танки верхом на коне, но только поляки верят в победу, – сказала Мерилен.