Талот отодвинулась, и рука Джехан соскользнула с ее груди. Рыжеволосая девушка лежала, упорно рассматривая потолок. В тусклом оранжевом свете Джехан едва различала нежную линию ее щеки.

— Если не хочешь, так и скажи, — ровным голосом проговорила Джехан.

— Я хочу. Ты мне нравишься больше, чем любая из сестер-легионеров, с которыми я бывала прежде.

— Тогда какого черта…

— Но сначала я хочу тебе кое в чем признаться.

Талот замолчала. Джехан ждала, изумление постепенно уступало место злости. Какого дьявола…

Талот перекатилась на живот подальше от Джехан. Мучительно подбирая слова, она заговорила:

— Я хочу рассказать тебе кое-что, и тогда тебе, может быть, захочется выбрать другую сестру, чтобы… чтобы разделить с ней комнату. Но после того, как ты все узнаешь, прошу тебя помалкивать, хотя бы из воинской солидарности. Согласна?

— Согласна, — буркнуло Джехан.

— Я… я не целомудренна, Джехан. Я делила ложе с мужчиной. Это произошло еще до того, как меня взяли в легион, тогда мною занимались только наставники, но все же… я согрешила.

— И ты пошла на это, зная о своем будущем сестры-легионера?

— Да. — После секундного молчания Талот раздраженно добавила:

— Но ребенка-то не было.

— Но мог быть! — воскликнула Джехан с отвращением. — И ты никогда не смогла бы стать сестрой-легионером. Тебе пришлось бы стать матерью-легионером, у которой даже нет боевого опыта, — бездельницей! Как ты могла настолько забыть о дисциплине?

Талот долго не отвечала и снова заговорила, уже без раздражения:

— Я знаю, что я совершила, и не хочу оправдываться. Я предпочла мужчину своей воинской чести. Ты хочешь уйти из моей комнаты?

Джехан села, сцепив руки на коленях. Новость потрясла ее, она старалась не глядеть на Талот. С какой безответственной легкостью она забыла о клинке чести! Теперь эта женщина достойна только презрения. У нее был выбор: либо остаться целомудренной сестрой-легионером, либо стать матерью-легионером, которая предпочитает детей сражениям. Но, как правило, матерями-легионерами становились только старухи, те, которым было уже за тридцать, потому что их реакции замедлялись и естественно, что они выбирали детей. Возможно, это лучшее, что они могли сделать. Но Талот была молода! Своим поступком она продемонстрировала отсутствие дисциплины, глупость, мягкотелость… Она заслуживает презрения. И все же Талот нравилась Джехан. Почему? Джехан не могла разобраться в своих чувствах.

Она испытывала замешательство, а замешательство всегда вызывало в ней гнев.

— Твоя наставница знала об этом?

— Я призналась ей. Позже.

— По крайней мере хоть в этом ты была честна.

— Да.

— И как она поступила? Отстранила тебя от тренировок?

— Нет.

— Кем был тот мужчина?

Талот встала на колени. Женщины сердито уставились друг на друга.

— Он был братом-легионером, — ответила наконец Талот.

— Но не самым достойным. Ты, должно быть, тренировалась в одной группе с кридогами. В моем легионе, если бы какая-нибудь сестра настолько позабыла о клинке чести, ее бы навсегда вышвырнули вон.

— Рада, что ты обучалась в таком хорошем легионе, но я готова помериться с тобой силами когда угодно.

— Это вызов?

— Да!

— Поосторожней, Талот. Мой клинок чести ничем не запятнан.

Талот прыгнула вперед, они сцепились и принялись молча бороться в темноте, скатившись с подушек на твердый пол. Рослая Талот имела преимущество в весе, зато Джехан была крепче. Обеим мешали распущенные волосы. Тишину нарушали тяжелое дыхание и вскрики. Обе были превосходно тренированы, и прошло немало времени, прежде чем Джехан удалось прижать Талот к полу. Она уселась противнице на спину и заломила ей правую руку.

Еще немного, и Джехан сломала бы ее. Обнаженные тела блестели от пота.

— Сдаешься? — прохрипела Джехан.

— Д-да.

Джехан выпустила руку Талот. Девушка с трудом встала и схватилась за стену. Голос ее дрожал.

— Твоя взяла. Теперь можешь уходить.

Но Джехан вдруг поняла, что ей не хочется уходить. Ее гнев улетучился в напряжении схватки. Талот была достойным, заслуживающим уважения противником. А эта едва заметная дрожь в голосе… Джехан, тяжело дыша, поднялась на ноги, посмотрела Талот в глаза и медленно спросила:

— Наставники все же позволили тебе остаться сестрой-легионером?

— Да.

— А как тебя наказали?

— Послали в Эр-Фроу за новым оружием для нашего легиона. Чтобы заслужить прощение за… за то, что я сделала. — В ее словах слышалась надежда.

— А что стало с братом-легионером? Его наказали за то, что он взял тебя вместо проститутки?

— Да.

— Как?

— Послали на Первое Испытание, хотя он не пробыл в легионе и года.

— И ты позволила ему…

— Да!..

— Но почему? Почему тебе вдруг захотелось… с мужчиной?