Вернемся к «делу врачей». Один его результат: Сталин остался без оперативной медицинской помощи. Другой: руководителем органов госбезопасности стал С. Д. Игнатьев.

Хрущев пишет: «Тогда министром госбезопасности был Игнатьев. Я знал его. Это был крайне больной, мягкого характера, вдумчивый, располагающий к себе человек. Я к нему относился очень хорошо…»

Курировал деятельность МГБ по линии партии Н. С. Хрущев. Его характеристика Игнатьева показывает, что между ними было полное согласие. Получается, что едва ли не все нити интриг и заговора против Сталина проходили через руки Хрущева. Именно он сумел использовать «дело врачей» в своих интересах.

7 февраля 1953 года неожиданно скончался молодой, вполне здоровый генерал Косынкин, ответственный за безопасность вождя, поставленный Сталиным комендантом Кремля. А вскоре после смерти Сталина за ним последовали начальник его личной охраны Иван Хрусталев и один из охранников (официальная версия — самоубийство). В 1954 году скончался председатель (с октября 1952 г.) Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Матвей Федорович Шкирятов. Правда, он был не молод (71 год), но как будто вполне здоров.

Историки А. А. Данилов и А. В. Пыжиков пишут: «Как показывают документы, радикальные кадровые решения могли последовать уже в первые дни марта. Во всяком случае, журнал посетителей кабинета Сталина зафиксировал последних его посетителей перед началом болезни, среди которых был неизменный спутник падения высших партийных чиновников… Шкирятов (причем дважды)».

Есть свидетельства, что кабинет вождя прослушивался. В таком случае его разговор со Шкирятовым мог стать известным заинтересованным лицам, которых предполагалось сместить с должности.

Сопоставляя эти события, начинаешь подозревать существование заговора с целью устранения Сталина. Если вспомнить, что главой органов госбезопасности был тогда Игнатьев, а курировал его деятельность, как уже говорилось, Хрущев, то последний опять-таки становится первым претендентом на роль главного заговорщика. Ю. И. Мухин, например, прямо называет его убийцей Сталина. К тому же, следует учитывать, что в структуре органов госбезопасности имелась секретная лаборатория по изготовлению ядов.

О последних днях Иосифа Виссарионовича написали А. А. Данилов и А. В. Пыжиков в книге «Рождение сверхдержавы» (2001):

«Материалы истории болезни Сталина показывают, что в этот критический момент был почему-то изменен традиционный (и проходивший всегда под неусыпным надзором МГБ) порядок лечения». «Некоторое недоумение с точки зрения практической целесообразности вызывает установление Бюро Президиума ЦК КПСС «постоянного дежурства у т. Сталина членов Президиума ЦК».

Много позже на вопрос Ф. Чуева о возможности отравления Сталина Молотов ответил: «Могло быть». Действительно, некоторые факты заставляют усомниться в том, что смерть вождя была вызвана «естественной причиной». Уклончивый ответ Молотова укрепляет такие подозрения, ибо для обвинения потребовались бы четкие и убедительные доказательства, которыми он мог и не располагать.

«Болезнь, начавшаяся в ночь с 1 на 2 марта 1953 г., — пишут Данилов и Пыжиков, — была диагностирована как нарушение мозгового кровообращения (инсульт). Она же указывалась и как непосредственная причина смерти в официальных документах, опубликованных после кончины Сталина. Однако в истории этой последней болезни с самого начала обращают на себя внимание неполадки вовсе не в головном мозге, а в желудке и печени… Однако очистку кишечника решили не производить, чтобы не «беспокоить больного» (?!), а рвотную массу впервые за все годы наблюдения первого лица не отправили на специальную экспертизу (чтобы убедиться в отсутствии яда), как это было предусмотрено прежде.

В проекте официального заключения консилиума врачей 5 марта, составленного сразу после смерти Сталина, говорилось, что непосредственной причиной его смерти стало внезапно возникшее желудочное кровотечение. Именно оно «способствовало возникновению повторных приступов коллапса, которые закончились смертью». Однако именно эта фраза, равно как и упоминание о кровавой рвоте и других симптомах, связанных с желудком и печенью, были вычеркнуты из окончательного варианта документа чьей-то рукой. В том, что ни один врач, и даже министр здравоохранения, не мог взять на себя ответственность за такой шаг, сомневаться не приходится. Это могло быть лишь одно из высших лиц в государстве».

Пойти на такой шаг (совершить, по существу, подлог) можно из желания скрыть даже намек на возможность отравления.

То, что происходило 1 и 2 марта на кунцевской даче Сталина тоже вызывает определенные подозрения. Вот как вспоминал об этих событиях помощник коменданта дачи Петр Лозгачев (по книге В. Карпова «Генералиссимус»).

В ночь на 1 марта дежурили Хрусталев, Лозгачев, Туков и Бутусов. Сталин приехал на дачу около полуночи, за ним — Берия, Маленков, Хрущев и Булганин. На стол подали фрукты и виноградный сок. Гости уехали в пятом часу. (Есть сведения, что это произошло на час раньше.)