На Сталинскую конституцию О. Мандельштам отозвался «Стансами», в которых такая строфа:

Вот за какие стихи был он сослан в 1938 году на Дальний Восток, где вскоре и умер. Тут есть о чем поразмыслить. Но беда, если эту непомерную и непривычную для них ношу бодро взвалят на себя такие мудрилы, как Р. Медведев, Э. Фромм и тому подобные сантехники человеческих душ.

Наконец, еще один поучительный пример. В книге «Ближний круг Сталина» Роя Медведева есть главка «Человек без биографии». Нелепая характеристика, если учесть, что даже у мнимого поручика Киже из сатирического рассказа Юрия Тынянова кое-какая биография возникла со временем. А ведь тут речь идет о Г.М. Маленкове, ставшем третьим (после Ленина и Сталина) вождем СССР! Даже из куцых писаний Медведева следует, что у него биография имелась — интересная и поучительная.

Свое мнение этот вульгаризатор и осквернитель истории обосновал так: «Он не имел ни своего лица, ни собственного стиля. Он был орудием Сталина, и его громадная власть означала всего лишь продолжение власти Сталина. И когда Сталин умер, Маленков сумел удержаться у руководства страной и партией чуть более года. Наследство Сталина оказалось чрезмерно тяжелой ношей для Маленкова, и он не смог сохранить его в своих, как обнаружилось, не слишком сильных руках».

Что тут скажешь? Убогое объяснение отстранения руководителя страны от кормила власти: использован оборот из кухонного лексикона. Неужели не нашлось других слов и мыслей?

«Интеллигенция в отличие от крестьянства, — пишет Р. Медведев, — которое, конечно же, ничего не знало о прежней деятельности Маленкова, относилась к нему с недоверием или даже с неприязнью. В стихотворении „О России", оправдывая эти настроения, поэт Наум Коржавин тогда писал:

Признаться, не очень-то умиляют радетели за Россию типа Коржавина (Манделя), пусть даже употребляющие натужно простонародное «неужто». И зачем Медведев противопоставил советскую интеллигенцию крестьянству (куда-то пропали рабочие)? Среди первых встречались убежденные сторонники советской власти, а среди вторых — ее противники. И разве служащие, интеллектуалы не знали о кровавых расправах Хрущева на Украине и в Москве? И как поэт высмотрел взгляд Маленкова, никогда с ним не встречаясь? На портретах у Георгия Максимилиановича взгляд ясный и умный (не в пример, между прочим, Коржавину). Конечно, на то и парадные портреты. Но вот признание посла США Чарльза Болена, приводимое все тем же Медведевым:

«В бытность мою послом я значительно улучшил мнение о Маленкове, чему способствовали наши встречи на кремлевских банкетах. Его лицо становилось очень выразительным, когда он говорил. Улыбка наготове, искры смеха в глазах и веснушки на носу делали его внешность обаятельной… Его русский язык был самым лучшим из тех, что я слышал из уст русских лидеров. Слушать его выступления было удовольствием… С другими лидерами, особенно с Хрущевым, не было никаких точек соприкосновения, никакого общего языка».

Между прочим, Хрущев писал, будто Сталин так характеризовал Маленкова: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но организует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен».

Занятно, что такому убогому «писарю» Сталин поручил важнейшую работу подбора руководящих кадров, а со временем сделал, в сущности, своим преемником. А уж о самостоятельных мыслях Никиты Сергеевича вспоминать приходится подчас с отвращением…

Если в борьбе за власть именно Хрущев оказался в конце концов победителем, то следует иметь в виду, что в политической борьбе нередко побеждает подлейший. Никакими интеллектуальными или тем более нравственными достоинствами Хрущев не обладал. Он был хитрецом и пройдохой, сумевшим вовремя заручиться поддержкой партийной номенклатуры.

Так отозвался о Сталине в феврале 1913 года Ленин в письме Горькому. Тогда Коба (подпольная кличка И.В. Джугашвили) работал в Вене, изучая в библиотеках литературу преимущественно по национальным проблемам. Отметим в связи с этим, что он, следовательно, отлично владея грузинским и русским языками, неплохо знал немецкий язык, а также латинский и греческий, которые изучал в семинарии.

В то время Ленин был полностью согласен с высказываниями Сталина, приведенными в статье «Национальный вопрос и социал-демократия», и даже грубо отверг предложение о дискуссии на эту тему: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша… Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи».

Как известно, Ленин был скуп на похвалы, а тут такая высокая оценка!

За последние два десятилетия много писалось и говорилось на многомиллионную аудиторию, будто Иосиф Виссарионович был малообразован, не знал языков, плохо разбирался в теориях и т. д. Таким способом «развенчивали» Сталина, а заодно унижали русский и, шире, советский народ, якобы тупо подчинявшийся умственно отсталому, грубому и психически больному тирану.