Нечего и говорить, что я следил за его движениями с напряженным вниманием. Ведь моя жизнь зависела от результата его поисков: его успех или неудача означали для меня жизнь или смерть.

Как у меня забилось сердце, когда я увидел, что он наклонился, что-то рассматривая, а затем нагнулся еще ниже, как будто хотел вырвать что-то из земли. Радостное восклицание сорвалось с его губ, и я невольно ответил ему радостным криком. Забыв его просьбу сидеть смирно, я вскочил с места и бросился к нему.

Когда я подбежал, он стоял на коленях и окапывал ножом какое-то растение, по-видимому, собираясь вытащить его с корнем. Это было небольшое травянистое растение с прямым стеблем, продолговатыми копьевидными листьями и небольшой кисточкой из малозаметных белых цветочков. Тогда я еще не знал, что это и есть знаменитый змеиный корень.

Негр быстро взрыхлил вокруг него почву и, вытащив его, отряхнул корни от земли. Я увидел, что на нем было много жестких кривых корневых разветвлений, чуть потолще корней сарсапарели. Они были покрыты черной корой и не имели запаха. В волокнах этих корней находилось противоядие от змеиного укуса, их сок должен был спасти мне жизнь!

Ни минуты не было потрачено на изготовление лекарства; в рецепте моего лекаря не было ни замысловатых иероглифов, ни латинских названий. Он просто сказал: «Жуйте!» — и положил мне в руку кусок очищенного от коры корня. Так я и сделал. Не прошло и минуты, как корень превратился у меня во рту в кашицу и я стал глотать его целебный сок.

Сначала у него был сладковатый привкус, который вызвал у меня легкую тошноту. Но по мере того как я жевал, он становился едким и обжигающим и начал щипать мне десны и горло.

Тем временем негр сбегал к ручью, наполнил один из своих грубых башмаков водой и, вернувшись, смыл с моей руки табачный сок. Он разжевал несколько листьев того же растения в мягкую массу, положил ее на ранку и снова завязал мне руку.

Теперь все, что можно было сделать, было сделано. И Габриэль сказал мне, чтобы я спокойно ждал и не боялся.

Очень скоро все мое тело покрылось испариной, и я стал дышать глубже и свободней. Кроме того, я чувствовал сильную тошноту, и если бы проглотил немного больше этого сока, меня бы, наверно, стошнило, так как змеиный корень, если принимать его в больших дозах, сильное рвотное средство.

Но из всех ощущений, которые я испытывал в ту минуту, самым сильным было радостное чувство, что я спасен.

Странно, но это чувство сразу охватило меня, и я был уверен, что оно меня не обманывает. Я больше не сомневался в искусстве моего лекаря.

Вскоре мне пришлось увидеть еще одно доказательство необыкновенных способностей моего нового приятеля.

Я ликовал, как всякий человек, неожиданно и почти чудом спасенный от смертельной опасности, как человек, который едва не утонул или уцелел на поле боя, — словом, вырвался из когтей смерти. Это было блаженное ощущение. Я чувствовал глубокую благодарность к моему спасителю и готов был обнять своего черного спутника, как родного брата, несмотря на его свирепый вид.

Мы уселись рядом на поваленном дереве и весело болтали, если можно так сказать о людях, чье будущее туманно и полно опасностей. Увы, таким оно было для нас обоих. Жизнь не баловала меня в последнее время, а его… Что ждало впереди беглого невольника?

Однако даже среди несчастий душа наша подчас отдается минутным радостям. Природа не допускает, чтобы горе длилось беспрерывно, и иногда человек должен стряхнуть с себя свои заботы. Такая минута наступила сейчас для меня. Радость и благодарность наполнили мое сердце. Я полюбил этого негра, этого беглого раба, и был в ту минуту счастлив в его обществе.

Мы, естественно, заговорили о змеях и средствах против их укусов, и он рассказал мне много интересного о жизни пресмыкающихся. Всякий натуралист мог бы позавидовать этому часу, проведенному мною в обществе негра Габриэля.

Во время нашего разговора мой собеседник вдруг спросил, убил ли я укусившую меня змею.

— Нет, — ответил я, — она уползла.

— Уползла? Как уползла, масса?

— Спряталась в пустом стволе, том самом, на котором мы сейчас сидим.

Глаза негра заблестели от удовольствия.

— Черт возьми! — воскликнул он, вскакивая. — Масса говорит — змея тут, в этом стволе? Вот тут? — повторил он. — Если эта гадина и вправду здесь, Габ мигом достанет ее!

— Но как? У тебя же нет топора.

— Этому негру не нужен топор.

— Так как же ты доберешься до змеи? Ты хочешь поджечь дерево?

— Хо! Огонь нехорошо. Этот чурбан будет гореть целый месяц. Огонь нехорошо: дым увидят белые люди. Габ — беглый негр, за ним сразу прибегут собаки. Негру нельзя зажигать огонь!