— Товарищ капитан первого ранга, он лично к вам требует, — сказал дежурный. — Не наш он. В гражданское одет. И в очках.

— Даже требует?! Ладно, веди своего корреспондента, — вздохнул Букреев. — Не люблю я с ними беседовать, — сказал он Ковалеву, когда дежурный вышел. — Говоришь одно, а потом они так разукрасят, что...

— Разрешите? — спросил немолодой мужчина в штатском пальто с шалевым воротником и в меховой шапке, и уже понятно было, что цену он себе знает и что от такого двумя фразами не отделаешься.

Они обменялись рукопожатиями, Букреев назвал себя, представил Ковалева, корреспондент в свою очередь тоже представился — Савинцев, — поблагодарил за приглашение садиться, с любопытством оглядел каюту; видно было, что немного разочарован простотой обстановки — ожидал, наверное, какие-нибудь пульты и кнопки увидеть, — снял шапку, уселся в предложенное ему кресло и протянул Букрееву свое удостоверение.

Узнав, что перед ним корреспондент одной из центральных газет, Букреев сразу почувствовал какую-то скованность, как будто неожиданно оказался перед микрофоном, не представляя еще, о чем же, собственно, тут надо говорить, и чувствуя только, что микрофон этот уже как бы включен с самой первой секунды. И если бы сейчас Букреев должен был что-нибудь рассказать о своем экипаже, его бы потянуло, наверно, на те самые не раз уже читанные в газетах штампы по поводу их морской службы, которые в другое время его самого всегда раздражали.

— Простите, у вас тут курят? — спросил Савинцев.

— Курите, — разрешил Букреев, понемногу обретая себя в этой каюте уже хозяином. Да и замполит был сейчас рядом — вдвоем как-нибудь справятся.

Они закурили, Савинцев раскрыл блокнот, вынул шариковую ручку, Букреев снова напрягся («Ты-то хоть не молчи», — оглянулся он на Ковалева), и Савинцев спросил:

— Если не ошибаюсь, лодки, подобные вашей, за рубежом называют «убийцами», или «истребителями» подводных лодок. Или я что-нибудь путаю?

Ну, это еще куда ни шло! На эту тему Букреев мог хоть до утра говорить.

— Вы не путаете, — сказал он. — Правда, мы этот тип лодок называем проще...

— Но задачи у вас те же?

— Те же. В первую очередь — атомные ракетоносцы. Но, в общем, мы не из брезгливых, — усмехнулся Букреев, — можем и другие корабли топить.

— Товарищ Мохов посоветовал именно с вами поговорить, — сказал Савинцев, приготовившись записывать.

— Как с передовиками или как с отстающими? — поинтересовался Букреев. — Я же должен знать, о чем говорить — о недостатках наших или, наоборот, только о достижениях.

Савинцев улыбнулся, обнаружив золотой ряд зубов, и заверил, что именно как с передовиками. Букреев кивнул и записал на завтра в перекидном календаре: «Зубы», что должно было напомнить ему о необходимости сходить к зубному врачу, а то все забывал как-то.

— Несколько месяцев назад у вас, говорят, было интересное плавание, и мне бы хотелось...

— Интересное?.. Трудное плавание, — уточнил Букреев. — И вообще... Если вы насчет подвигов, так это не к нам. Не занимаемся этим. — Букреев развел руками.

— Специально, конечно, не занимаемся, — улыбнулся Ковалев, — но вот недавно трюмные наши все-таки отличились.

— Да, да, — оживился Савинцев, — товарищ Мохов мне говорил. Но хотелось бы более подробно. И фамилии... Вы ведь, кажется, представили их к наградам? Очерк должен пойти в ближайших номерах, и я бы хотел...

«А что? Может, действительно?.. — подумал Букреев. — Не вышло мытьем, так мы катаньем, а?»

— О трюмных можно, — согласился Букреев. — Понимаете, в трудных условиях, в море устранили серьезную неисправность...

Ковалев удивленно посмотрел на Букреева, не понимая его непоследовательности.

— Вот видите! — улыбнулся с облегчением Савинцев. — Значит, я по адресу.

— Конечно, — согласился Букреев. — Максим Петрович как раз только из штаба флота вернулся...

— И чем же наградили ваших трюмных? — поинтересовался Савинцев.

— А ничем, — спокойно сказал Букреев.

Ковалев уже понял ход Букреева и улыбнулся.

— Как — ничем? — Савинцев с недоумением посмотрел на командира.

— А так! Ездил пробивать — и ничего не вышло.

— Пока — ничего, — подтвердил Ковалев.

Букреев недовольно покосился на него: ты-то хоть не мешай мне сейчас!

— Это что же... надо пробивать? — спросил Савинцев.

— Указаний-то «сверху» не было! — сказал Ковалев. («Так, что ли?» — спросил он взглядом. — «Так-так! — молча одобрил Букреев. — Теперь правильно».) — А нашу инициативу некий товарищ признал несвоевременной, — добавил Ковалев.

— Представляете?! — Букреев изобразил перед корреспондентом столько удивления, как будто сам лишь сейчас услышал об этом и впервые удивился. — Подвиг — своевременный, а на медали нужно в конце года подавать! Чушь собачья!.. Вот написали бы об этом, а? И Максим Петрович поможет, если надо. Да и я... Чем не материал?! А главное — нужное дело сделаем!