Внутри — матрасы на полу, мятые простыни. Пустые бутылки из-под воды. Несколько компакт-дисков.

Перевернутый телевизор, уткнувшийся погасшим лицом в осколки собственного экрана.

Она вошла в комнату, стараясь отделаться от ощущения, что кто-то идет за ней следом.

Может, и на самом деле она вернулась слишком рано.

«Все в порядке», — сказала она себе, машинально потерла запястье и снова ощутила жгучую боль.

Упав на матрас, она почувствовала, как все ее мышцы словно вздохнули с облегчением. Лежать она могла только на боку из-за металлических стержней в спине — остатков того, что прежде было поддерживающим позвоночник сплошным металлическим корсетом. Она посмотрела в сторону окна.

Сначала она решила, что это просто дождь стучит по карнизу или ветви дерева скребут по стеклу, но потом поняла, что у этого звука совсем другая природа. Она отчаянно попыталась затаить дыхание.

Но тут внезапно вспыхнул яркий свет, и перевернутый телевизор тут же начал светиться.

— Нет!

Она с отвращением услышала свой собственный истерический визг, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Шипение эфира постепенно нарастало, словно кто-то вертел ручку громкости на телевизоре, который не был даже включен в сеть.

Ей отчаянно хотелось подняться с матраса, сесть, заткнуть уши — совершить хоть какое-нибудь действие.

Еще одна вспышка, на этот раз яркая, словно небольшой взрыв.

Что-то мелькнуло за окном. Какая-то тень.

Она отвернулась, пытаясь убедить себя, что это все ей только чудится, но, снова посмотрев в сторону окна, увидела силуэт за холодным оконным стеклом, и паника охватила все ее существо, застряв комком в горле. Это была человеческая фигура — зернистая и искаженная, как изображение в неисправном телевизоре.

Она вскочила с матраса и кинулась прочь из комнаты.

Белизна медицинского кабинета резала глаза. Очевидно, его покрасили таким образом, чтобы создать ощущение преддверия Рая.

Лука быстро и умело ввел иглу в ее локтевой сгиб и приготовил следующую.

Она, стараясь не видеть совершаемых манипуляций, смотрела Луке за плечо. Вот ряд из трех кроватей: две были пусты, шторки перед третьей оказались слегка задернуты. Вот сверкающая никелем техника вдоль стен, а вот маленькие окошечки в стене времянки, из которых видно стройплощадку. А вот Лука, прикосновения которого столь легки.

— Стержни не беспокоят?

Он ощупывал поясницу девушки, в то время как она сидела на кушетке, прикрыв скрещенными руками обнаженную грудь.

— Иногда немного больно бывает.

— Вокруг небольшой отек. Надо проверить, в чем дело. А так — ты практически выздоровела. Хочешь снова на работу?

— Я больше не могу лежать в постели.

— Прекрасно тебя понимаю, — сказал Лука, похлопав ее по руке. — Большинство пациентов и на пару часов сюда не затащишь. Так что с тобой мне хоть пару недель… скажем так, не было одиноко.

Она ничего не ответила. Она не могла оторвать глаз от задернутых шторок.

— А как насчет всего остального, Илена? Все в порядке?

Она решила заранее, что ничего не будет рассказывать. Ночь была долгой и тяжелой, она спала урывками на скамейках и на порогах домов, потому что не могла заставить себя вернуться в сквот. Однако с восходом солнца терзавшее ее дурное предчувствие только усилилось. Это просто приступ паники, успокаивала себя она. Анальгетики искажают восприятие реальности… — Да.

— Это хорошо. Если учитывать, с какой высоты ты свалилась, то оправилась ты поразительно быстро.

— Я ничего не помню, — сказала Илена. — Ничего. Всю ту ночь как из памяти стерло.

— Обыкновенное дело, — успокоил ее Лука. — Кроме всего прочего, ты сильно ударилась головой. В таких случаях легкая амнезия гарантирована.

Когда Лука стягивал с рук хирургические перчатки, Илене всегда казалось, будто он снимает собственную кожу. Она прикрыла глаза, чтобы отогнать от себя эту картину.

— А я бы хотела вспомнить. Понять, что произошло.

Она пристально смотрела на него большими и влажными зелеными глазами, нахмурив, как обычно, лоб.

— Мне нужно знать.

Лука кивнул.

— Твоя смена начинается через пять минут. Может, заглянешь после работы, тогда продолжим эту беседу. Выпьем немного или что-нибудь вроде того.

Аппаратура у него за спиной начала гудеть и попискивать, и тут же за шторкой заворочался невидимый пациент.

— Не знаю, — ответила она. — Может быть.