— То есть, выходит, что ты сама темная? — подытожил Глеб.

— Серо-буро-козявчатая. В крапинку. Похоже?

— Не очень.

— Вот и мне так кажется. Расскажи-ка лучше, кто вы такие? Давненько я не видала, чтобы обычные люди, пришедшие со Светлой земли, имели при себе оружие да в придачу еще и умели с ним обращаться.

— Мы — реконструкторы. Если уж совсем в двух словах, то мы воссоздаем средневековые доспехи и проводим вполне реальные бои. Поэтому и мечи у нас затупленные, чтобы соперника ненароком не убить.

— Ну, и как? Получается?

— Более-менее. Во всяком случае, с нашей, человеческой, точки зрения.

— Это тебе на боях, значит, руку порубили?

Глеб удивленно хмыкнул. И когда она углядеть успела?

— Эту, что ли? — он приблизил правую ладонь тыльной стороной вверх к свету. На большом, указательном и среднем пальцах, как на подбор, белели тонкие шрамы, а на первых двух ко всему прочему еще и суставы были непропорционально утолщенными. Неплохо им досталось в свое время. По первости, когда раны были свежими, пальцы и вовсе не сгибались, но потом, вроде, разработались.

— Да, на боях. Правда, не на турнирных, а на показательных выступлениях, когда нужно создавать общий фон на каком-нибудь празднике. Это куда большее зло. Если про турнир точно знаешь, что без латных перчаток туда идти — смерти подобно, то когда едешь на выступление, сразу начинаешь думать: а, вроде все свои, работать будем вполсилы, бить только по мечам и по щитам, и зачем с собой лишнее железо тащить, если можно в обычной кожаной перчатке выйти? И выходишь. Иногда везет, а иногда вот и нет.

— Знакомо, — заулыбалась ведьмачка. — У нас тоже так случается. Самые серьезные последствия почему-то бывают от простых дел, где ничего кроме элементарной осторожности не требуется.

— Закон жизни, — предположил Глеб.

— Возможно… — Инари потерла шею и сменила тему разговора. — А ты, смотрю, к лесу попривычнее остальных. Часто охотишься?

— Нет, пару раз за всю жизнь доводилось. Предпочитаю просто бродить, что называется, для души. За зверем по нашим тульским лесам гоняться — занятие неблагодарное. Там охотников встречаешь чаще, чем дичь.

— Неужто у вас там столько народу?

— Куда больше, чем хотелось бы. Такова беда всех крупных городов.

— Наверное, ты прав… Хотя, не мне об этом судить.

— Почему? Ты, что, ни разу не бывала в городе?

— Да нет, была, конечно. Если Свиточ, Рудное или какой-нибудь там Каменск можно считать за город. В более оживленные места меня, честно говоря, совсем не тянет. В глуши попроще. Здесь людей меньше волнует, как ты выглядишь, и куда больше — из того ли места у тебя растут руки и в нужную ли сторону работает голова. Как ни странно, нелюдя здесь порой сильнее уважают, чем нормального человека, так что жить тут полегче. Хотя, иной раз и отсюда хочется бежать со всех ног.

Последний шест тоже был готов. Положив его на колени, Инари, почти не мигая, смотрела в пляшущий по поленьям огонь и говорила ровно. Слишком уж ровно и невыразительно для таких горьких слов. Глеб не сразу нашелся, что и ответить. Резкие перемены в настроении ведьмачки озадачивали его. Только что Инари, вроде развеселившись и позабыв свое скверное настроение, посмеивалась и шутила, и вдруг в один миг лукавый огонек в глазах погас, и лицо эльфийки как будто закаменело. Может, он что не то ляпнул? Да нет, вроде, вопрос был вполне безобидным и не предполагал такой реакции.

— Я, конечно, не знаю всех ваших местных нравов, — честно признался «гладиаторец», — но, по-моему, ты зря себя накручиваешь. Зачем так сразу ставить штамп: нелюдь, и все тут? Если хочешь знать мое мнение, ты куда больше похожа на нормального человека, чем городские девицы, с которых штукатурка слоями сыпется.

— Даже так? — невесело усмехнулась ведьмачка. — Красиво говоришь… А скажи-ка, Глеб, сколько по-твоему мне лет?

«Гладиаторец» почесал затылок: вопрос был не из легких. И у обычных девушек определить возраст порой оказывалось непросто, чего уж говорить о полуэльфийке?

— Шестнадцать, — высказал парень свое мнение, — возможно, восемнадцать. Догадываюсь, конечно, что это не так, но старше ты не выглядишь. Ну, и намного я ошибся?

— Точно не скажу, — пожала плечами слегка повеселевшая Инари. — Но примерно — раз в двенадцать.

— В двенадцать?! — Глеб произвел в уме несложные расчеты и восхищенно присвистнул. — Это ты еще ссыльных декабристов застала? Здорово! Ну, и как, многих вживую видела?

— Ни единого. Больно надо мне было по всему лесу бегать за каторжниками и просить у них автографа. А на самом деле, ну откуда мне было по младости лет знать, что «во глубине сибирских руд» какие-то там герои-декабристы томятся? Мне об их существовании вообще только недавно рассказали. На здешних землях и с существом, о котором точно знаешь, где оно находится, разминуться несложно. Чего уж об остальных говорить?