— И вам совсем не жалко убитых?

— Ну кто вам сказал такое, Светлана? Конечно, жалко двух идиотов, которых система превратила в преступников. Но мне-то что надо было делать? Дать себя убить?

— Может, как-то уговорить?

— Уговорить? — Он покачал головой, вспоминая тот вечер. — Да какие разговоры, когда в ход уже пошло оружие? На мое счастье, он не успел выстрелить.

— Успел. Тут у меня есть заключение экспертизы… Это был старый незарегистрированный пистолет, и он дал осечку. — Светлана выжидательно посмотрела на Алексея.

— Ну, значит, повезло. — Белый меланхолично развел руками.

— У нас вызов из Канавина, планета Земля. Говорите, пожалуйста.

— Это Ольга Коротич, скажите, а что за камни вы подарили своей невесте?

— Да, это один из самых популярных вопросов от наших зрительниц. — Светлана обернулась к большому экрану на стене, где как раз показывали Катерину в алатских украшениях. — Невероятной красоты светящиеся камни произвели настоящий взрыв среди модниц.

— Камни я приобрел у одного малоизвестного ювелира довольно далеко от границ Российской империи. Но я думаю, что через какое-то время такие украшения появятся и на прилавках наших магазинов.

— Вы опять ушли от ответа! — с улыбкой возмутилась журналистка.

— Но Света! — Алексей рассмеялся. — Представьте себе, что мужчина добыл для своей девушки нечто особенное. Неужели он расскажет хоть кому-нибудь о том, где он это взял?

— Ну, хоть о вашем спутнике расскажете? Это, кстати, тоже один из самых часто задаваемых вопросов.

Алексей нагнулся к ревуну:

— Малыш, покажись людям. Смотреть вон туда, в дырочку.

Ревун степенно поднялся и, сев на задние лапы, посмотрел в камеру.

— Говорят, что это боевой робот нового поколения?

— Нет. — Капитан улыбнулся. — Это никакой не робот, а вполне живое и чувствующее существо. Он попал ко мне совсем маленьким, так что я ему теперь за папу и за маму.

— Но специалисты утверждают, что такого зверя не может быть в природе!

— Малыш готов побеседовать с каждым из них. Вместе или по отдельности. Ему это без разницы. Правда?

Ревун, не сводя огромных глаз с камеры, степенно кивнул и зевнул, обнажив огромные клыки.

— И все же, как может существовать то, что не может быть?

— Это не ко мне вопрос. — Алексей запустил пальцы в жесткий мех Малыша и почесал ему спину. — Это вам, наверное, к священнику. А я стараюсь принимать мир таким, какой он есть, и вовсе не стремлюсь получить ответ на абсолютно все вопросы, которые у меня возникают.

— Есть вопрос из зала, говорите, пожалуйста.

— Сергей Петренко, Новая Москва. Скажите, вы православный?

— Гм… — Алексей чуть замялся. — Наверное. Но я, скорее всего, не очень правильный христианин. Заповеди то и дело нарушаю, да и все мое общение со священниками — это наш батальонный батюшка, отец Никодим.

— Антонина Буряк, Санкт-Петербург. А с великой княжной вы будете венчаться?

— Да, наверно. — Офицер развел руками. — Но мы об этом еще не говорили.

— Но вам придется креститься?

— А зачем? Отец Никодим как-то говорил мне, что все русские люди крещены уже самим фактом рождения на Руси. Хотя, конечно, если вопрос встанет, окрещусь. Русская церковь и армия традиционно связаны очень тесно. И это не только полковые священники, но и глубинный менталитет нашего народа. Кроме того, кто-то очень верно сказал, что в окопах атеистов нет. Я не исключение.

— У нас снова вызов. На этот раз из системы Асканды. Говорите.

— Это говорит майор Семенов, точнее, бывший уже. Ты не боишься, капитан, что кое-кто после отсидки, которая случилась по твоей вине, придет за твоей шкурой?

— Нет, не боюсь, гражданин бывший майор. — Алексей взял со столика стакан с водой и сделал большой глоток. — У меня крепкая шкура, как вы уже, наверное, знаете. Но самое главное, о чем вы, возможно, по скудоумию не догадываетесь, что у империи есть еще сотни тысяч профессионалов, которые давили, давят и будут давить ее врагов. Так что не обольщайтесь. Вы списанный материал, и лучшее из того, что вы можете сделать, это попытаться как-то переосмыслить свою позицию и вместо того, чтобы наживать себе новые неприятности, попробовать заново построить свою жизнь. Насколько я понимаю характер российского правосудия, после всего, что произошло во время путча, второго шанса у вас уже не будет.