Путешественники видели лишь самое начало урагана. Один из надвигавшихся смерчей, натолкнувшись на фургон, рассыпался густой черной пылью – казалось, что с неба пошел пороховой дождь. Но это было лишь начало.

Ненадолго показался просвет, и путников обдало горячим воздухом, словно из жерла печи. Затем со свистом и воем подул порывистый ветер, неся леденящий холод; завывания его были так оглушительны, что казалось, все трубы Эола [30] возвещают о появлении Короля Бурь.

Через мгновение норд настиг караван, и путешественники, остановившиеся на субтропической равнине, попали в мороз, подобный тому, который сковывает ледяные горы на Ледовитом океане.

Все окутал мрак, ничего не было слышно, кроме свиста ветра и его глухого рева, когда он налетал на навесы фургонов.

Мулы, инстинктивно повернувшись к нему задом, стояли притихшие. Голоса людей, взволнованно разговаривавших в карете и фургонах, заглушались воем урагана.

Все щели были закрыты, потому что стоило только высунуться из-за полотняного навеса, как можно было задохнуться. Воздух был весь насыщен пеплом, поднятым бушующим ветром с выжженной прерии и превращенным в мельчайшую смертоносную пыль.

Больше часа носились в воздухе черные облака пепла; все это время путешественники просидели, не смея выглянуть наружу.

Наконец около самых занавесок кареты раздался голос незнакомца.

– Теперь можно выйти,– сказал он, отбрасывая шелковый шарф со своего лица.– Буря не прекратилась, она будет длиться до конца вашего путешествия и еще дня три. Но бояться больше нечего. Пепел весь сметен. Он пронесся вперед, и вряд ли вы настигнете его по эту сторону Рио-Гранде.

– Сэр,– сказал плантатор, поспешно спускаясь по ступенькам кареты,– мы вам обязаны...

– ...жизнью! – воскликнул Генри, найдя нужное слово.
– Я надеюсь, сэр, что вы окажете нам честь назвать свое имя.

– Морис Джеральд, – ответил незнакомец. – Хотя в форту меня обычно называют Морисом-мустангером [31] .

– Мустангер! – презрительно пробормотал Колхаун, но настолько тихо, что услышать его могла только Луиза.

«Всего лишь мустангер»,– разочарованно подумал про себя аристократ Пойндекстер.

– Теперь я вам больше не нужен. Дорогу вы найдете без меня и моего лассо,– сказал охотник за дикими лошадьми.
– Кипарис виден, держите прямо на него. Перейдя реку, вы увидите флаг, развевающийся над фортом. Вы успеете закончить путешествие до наступления темноты. Я же спешу и должен распрощаться с вами.

Если мы вообразим себе сатану верхом на адском коне, то довольно точно представим себе Мориса-мустангера, когда он во второй раз покидал плантатора и его спутников.

Однако ни запачканное пеплом лицо, ни скромная профессия не могли уронить мустангера в глазах Луизы Пойндекстер – он уже завоевал ее сердце.

Когда Луиза услышала его имя, она прижала карточку к груди и в задумчивости прошептала так тихо, что никто, кроме нее самой, не мог услышать:

– Морис-мустангер, ты покорил сердце креолки! Боже мой, Боже мой! Он слишком похож на Люцифера [32] , могу ли я презирать его!

Там, где Рио-де-Нуэсес (Ореховая река) собирает свои воды из сотни речек и ручейков, испещряющих карту, словно ветви большого дерева, лежат удивительно живописные места. Это холмистая прерия, по которой разбросаны дубовые и ореховые рощи, то здесь, то там вдоль берегов сливающиеся в сплошные зеленые массивы леса.

Местами этот лес сменяется густыми зарослями, где среди всевозможных видов акации растет копайский бальзам, креозотовый кустарник, дикое алоэ; там же встречаются экзотическое растение цереус, всевозможные кактусы и древовидная юкка.

Эти колючие растения не радуют земледельца, потому что они обычно растут на тощей земле; зато для ботаника и любителя природы здесь много привлекательного – особенно когда цереус раскрывает свои огромные, словно восковые цветы, или же фукиера, высоко поднявшись над кустарником, выбрасывает, словно развернутый флаг, свое великолепное алое соцветие.

Но есть там и плодородные места, где на известково-черноземной почве растут высокие деревья с пышной листвой: индейское мыльное дерево, гикори [33] , вязы, дубы нескольких видов, кое-где встречаются кипарисы и тополя; этот лес переливается всеми оттенками зелени, и его по справедливости можно назвать прекрасным.

Ручьи в этих местах кристально чисты – они отражают сапфировую синеву неба. Облака почти никогда не заслоняют солнце, луну и звезды. Здесь не знают болезней – ни одна эпидемия не проникла в эти благословенные места.