Вдруг он начал говорить хриплым голосом:

— Я не чувствую никакой боли, ничего совершенно. Чувствую приятную теплоту воды, которая сбегает из моих тканей в месте ее превращения. Я вижу, как пропадают мои пальцы, но как бы продолжаю их ощущать, понимаю ложность этого ощущения. Мое сознание ошеломлено тем, что я вижу, но физически я не ощущаю ничего.

Он умолк, глядя на клон. Остальные словно приросли к месту, не в состоянии шевельнуться.

— Я полагаю, что когда оно дойдет до жизненно важных органов, то и тогда боли не будет, — продолжал доктор Агнью, — просто произойдет отключение сознания, а там это вещество докончит… докончит… закончит свое… Нет!

Агнью снова яростно взмахнул рукой, и Марк еле успел отскочить, чтобы не быть задетым клоном.

Клон висел на руке доктора Агнью в виде толстой сосиски. Доктор взмахнул рукой, и сосиска ударила по стеклянным бутылям, стоявшим на полке над лабораторным столом. Раздался звук бьющегося стекла, потекли жидкости. В воздухе запахло парами соляной кислоты и жидкого аммиака, клубы дыма поднялись над разбитой посудой. Агнью не переставая размахивал правой рукой, и тонкая струйка воды брызгала во все стороны по лаборатории. Агнью поскользнулся и ударился головой, о полку с лабораторной посудой. От удара он потерял сознание и завалился на лабораторный стол. Гарри подскочил к нему сбоку и глянул на руку. Клон дополз уже до локтя. Лоб Гарри покрыли крупные капли пота.

— Доктор, — громко позвал он Марка, — быстро, сюда!

Он тут же со всей силой ударил ножом по руке доктора Агнью чуть выше локтя. Клон с частью отрубленной руки остался на лабораторном столе. Через десять секунд он покончил с обрубком, превратив его в свою ткань.

Марк подскочил к лежащему на полу доктору Агнью и быстро зажал обрубок руки, чтобы остановить бьющую из артерии кровь. Эди сорвала с доктора Агнью галстук, сделала из него жгут и с помощью обломка стеклянной трубки наложила прочную повязку. Марк взглянул на Гарри Шварца.

— Честное слово, ты молодец! — сказал он. — Здорово это у тебя получилось. Впервые человек, попавшийся в эту переделку, остается жив.

Гарри продолжал возиться на лабораторном столе. Клон еще лежал на столе, и всякий раз, как он начинал двигаться, Гарри отпихивал его обратно лезвием ножа. Он весь был поглощен этим занятием, внимательно следя за тем, чтобы его пальцы, державшие нож, касались только кончика рукояти.

— Да, — сказал он, — на это трудно было решиться, но это помогло. Что мы теперь будем делать с этой тварью, доктор? Надо, наверное, снова загнать ее в банку.

— Верно, — произнес Марк, поднимаясь с колен.

Оставив доктора Агнью на попечение Эди, он обратился к лаборанту:

— Фрэнк, принеси кувшин с широким горлом.

Лаборант стремительно кинулся к шкафу с посудой.

— Джойс, немедленно вызовите сюда группу «Скорой» и отправьте доктора Агнью в хирургическую.

Джойс бросилась к телефону.

— Чарли, возьми кусок металла или стекла и помоги Гарри удерживать эту штуку на одном месте. У тебя все в порядке, Гарри?

— Пока все идет хорошо, доктор. Посмотри, однако, что сталось с этой штукой вон там. — Гарри указал головой на дальний конец клона.

Марк посмотрел в указанном Гарри направлении и увидел, что ткань клона потемнела и сморщилась. Пока он рассматривал этот участок, коричневатый цвет распространился ближе к центру массы клона. Масса перестала пульсировать, зеленоватое свечение пропало. Все признаки говорили о том, что ткань умирает. В том месте у края ткани клона виднелась лужа жидкости, вытекшей из разбитых бутылей. Марк обошел вокруг стола, чтобы лучше рассмотреть лужу. Он наклонился было, чтобы понюхать ее, но отпрянул — так был силен резкий запах уксусной, азотной кислот и других веществ, смешавшихся из разбитой посуды.

— Не знаю, что это может быть такое, — сказал он. — Тут столько всего намешано. Но одно ясно — это не азотная кислота. Мы ее пробовали на этом веществе и выяснили, что она на него не действует. И другие кислоты ему нипочем. Но почему эта жидкость такая темная? Мы же ничего темного до сих пор не брали.

— Ума не приложу, доктор, — сказал Гарри. — Но я уверен, что ты догадаешься. Вот только как долго мне удастся удерживать эту штуку, чтобы она не расползлась по всей комнате.

Тут дверь широко распахнулась, и в нее вошли трое людей с носилками, которые они поставили около распростертого на полу доктора Агнью.

— Что с ним случилось? — спросил врач. — У него отрезана рука?

Марк не был расположен пускаться в объяснения.

— Диагноз правильный, доктор. А теперь забирайте его отсюда и быстро несите в хирургическую.

Врач окинул взглядом разгромленную лабораторию и сделал знак санитарам. Они подняли доктора Агнью и вышли из комнаты. Эди вымыла руки и присоединилась к Марку.