— Человека, которому я хочу отомстить, преследует твой повелитель, князь Монте-Веро, и он ускользнет из ваших рук навсегда, если ты немедленно не сделаешь того, что я тебе скажу.

— О, Сандок слушает! — произнес он и тихо спросил: — Фукс?

— Ты догадался, о ком я говорю! Да, это он. Несмотря на все принятые меры предосторожности и на всех шпионов, Фукс следующей ночью собирается покинуть Францию, и ты один сумеешь помешать этому намерению, став ему поперек пути.

— Фукс не может бежать,— недоверчиво покачал головой Сандок,— все дороги взяты под наблюдение.

— Он из Гавра поедет на корабле в Лондон.

— Масса даст знать в Гавр, и Фукса арестуют на корабле.

— Если мы не вмешаемся, Фукса через двадцать четыре часа не будет в Париже, он уедет на паровом бриге «Германия», принадлежащем князю!

Негр вздрогнул при этих словах.

— Сандок опередит его! — воскликнул он, и лицо его выразило радость и решительность.

— Поспеши в Гавр, помешай бегству, убей этого изверга! — сказала Леона.

— Разве Фукс не друг графини? — спросил вдруг Сандок с ударением.— Очень странно, что графиня хочет погубить друга!

— Он должен умереть, он не может бежать: этот негодяй осмелился издеваться надо мной и обмануть меня! Я прошу тебя, слышишь, прошу! Поспеши в Гавр на «Германию»! Фукс явится туда с поддельным приказом от князя, в котором сказано, что податель должен быть немедленно отправлен в Лондон.

— Сандок бросится на него, как тигр на свою добычу, он больше не упустит проклятого Фукса и задушит его собственными руками!

— Ты мне нравишься! Я не ошиблась, предполагая в тебе именно того человека, который мне нужен; теперь я удовлетворена! Я знаю, что этому извергу грозит неминуемая погибель. И еще одно, негр! Скажи своему повелителю, что ты видел меня и говорил со мной — пусть он знает, куда послать своих людей, чтобы захватить меня!

— Масса никого не захватывает! Масса никогда не говорит о графине — для него ее не существует! — отвечал Сандок, не догадываясь, как больно уязвили его слова Леону.

— Поспеши,— повелительно сказала она, — ты знаешь свое дело!

Негр поклонился и исчез.

Сквозь тяжелые занавеси уже пробивался рассвет, свечи догорали. Леона мрачно скрестила руки на груди, лицо ее выражало решительность и отвагу; сверкавшие глаза ее ясно говорили, что дочери Наполеона Бонапарта, графине Леоне Понинской, остается в жизни один только шаг, и она готова его сделать.

Она подошла к письменному столу и отперла один из ящиков ключом, висевшим у нее на груди на золотой цепочке; пахнуло превосходными духами. Тут хранились самые дорогие для нее реликвии.

Леона вынула из ящика тщательно завернутый пакет, это были письма, написанные молодым офицером фон дер Бургом юной Леоне. Они пожелтели от времени, и все, что в них заключалось, было теперь неправдой! И все-таки у Леоны никогда не поднималась рука уничтожить их! Рядом лежали письма Наполеона к ее матери — их было всего три.

Леона положила их к письмам Эбергарда и все вместе твердой рукой бросила в огонь, догоравший в камине…

В мрачном раздумье глядела она, как пламя поглощало последние воспоминания о любви, давным-давно уже угасшей…

Несколько минут Леона сидела неподвижно — смягчилось и ее мраморное сердце, все-таки она была женщиной! Но через минуту лицо ее приняло прежнее выражение леденящей холодности, печальная действительность настоящего развеяла туманные грезы прошлого…

Уже рассвело — надо было действовать!

Она вынула из потайного ящичка золотой браслет в форме змеи и маленький, искусно ограненный флакон с притертой пробкой.

В эту минуту в будуар вошла служанка, чтобы снова развести огонь в камине, и нашла свою госпожу в той же позе на диване.

Когда огонь запылал, графиня знаком приказала служанке удалиться.

Взяв браслет и перстень с гербом, она бросила их в камин и пустым взглядом смотрела на огонь, расплавлявший золото и тем самым уничтожавший последнее воспоминание об Эбергарде.

Затем она взяла со стола маленький флакон, содержавший в себе несколько капель бесцветной жидкости. Это снадобье она получила от старой итальянки, которая, увидев ее когда-то в клетке со львами, пробралась к ней сквозь толпу.

— Возьми эту склянку,— шепнула ей старушка,— она содержит десять капель. Одной капли достаточно, чтобы забыться на несколько часов; двух — чтобы придать тебе исполинскую силу; а примешь все десять — и через несколько часов ты избавишься от всех мучений!