Quant à Votre position individuelle vis-à-vis du gouvernement, je ne puis que Vous répéter tout ce que je Vous ai dit tant de fois; je la trouve parfaitement dans Vos intérêts; il ne peut y avoir rien de faux ni de douteux, si toutefois Vous ne voulez pas la rendre telle Vous-même. Sa Majesté l'Empereur, par une sollicitude toute paternelle pour Vous, Monsieur, a daigné charger moi, le général Benkendorff, non le chef de la gendarmerie, mais l'homme dans lequel il se plaît à mettre sa confiance, de Vous observer et de Vous guider par ses conseils; jamais aucune police n'a eu ordre de Vous surveiller. Les avis que je Vous ai donné de temps, en temps, comme ami, n'ont pu que Vous être utiles, et j'espère que Vous Vous en convaincrez toujours davantage. Quel est donc l'ombrage qu'on peut trouver dans votre position sous ce rapport? Je Vous autorise, Monsieur, de faire voir cette lettre à tous ceux à qui Vous croirez devoir la montrer.

Pour ce qui regarde Votre tragédie de Godounoff, S.[a] M.[ajesté] l'Empereur Vous permet de la faire imprimer sous Votre propre responsabilité.

Recevez, finalement, mes vœux les plus sincères pour Votre bonheur futur, et croyez-moi toujours avec des sentiments distingués

Votre très devoué A. Benkendorff.

№ 1642

le 28 d'Avril 1830.

à Mr Alex.[andre] Pouchkine. [341]

[М. П. Погодин:]

1830. Апр.[еля] 29. Москва. № 27.

Поздравь меня на новоселье, любезнейший Степан Петрович! я купил дом и совсем уже в него перебрался и разобрался, и пишу теперь к тебе с высокого Парнасса, с которого виды на несколько верст кругом. Приезжай — кабинет для тебя чудо. — Не знаю, как удастся мне эта спекуляция? Вот в чем дело. Дом на прекрасном месте (князя Тюфякина, где был пансион Перне), на стрелке четырех улиц (двух частей Мясницкой, переулко[в] Златоустенского и Лубянского), большой, каменный, с верными жильцами. Указал мне его мой приятель Юрцовский, кондитер и любитель литературы. Я тотчас отнесся к князю, который живет в Париже, и он, не получая никакого дохода от дурного управления, согласился, при посредстве Новосильцовых, уступить мне его за 31000 р., — между тем как в дому несгораемого материала: камня, земли и железа, больше этой суммы. — Я положил своих 14000 р. и 17000 занял (12 у Геништы и 5 у дядина знакомого), предполагая заложить дом в Комиссии строений и взять оттуда тысяч 15 без процентов на 15 лет для заплаты долга. [Эти] Такие ссуды Комиссия делает по своему постановлению, на которое твердо надеясь я и решился занять. — Поправок немедленных дом требует немного, а по времени, сбирая с жильцев и из собств.[енных] доходов, можно всё отделать. Пансионеров у меня теперь 12, кои платят по 1500, 1200 и 800 руб. — Теперь, при большем месте, и еще возму. — Отдавать в наймы буду бель-этаж и несколько комнат во флигелях. — Устроивши всё это, я успокоюсь: что со мной ни сделалось бы, у семейства моего всегда будет насущный хлеб. — Если б я и сию минуту умер, то зять и брат легко по верному предначертанному плану могут кончить начатое. — В своем мезонине я теперь царь: ни один звук до меня не доходит, и я, окруженный книгами, [смотря вокруг] имея пред глазами живые картины, занимаюсь в сласть. Дай бог силы и здоровья! — Теперь вопрос о путешествии. На свои деньги я разумеется уж не могу нынеш.[ний] год, но твердо надеюсь, что если княгиня в своем предложении университету назовет меня, то меня пошлют ей в помощь при закупке и отправлении статуй на полгода. Дошло ли мое письмо к вам: № 26, апреля 10? На всякой случай повторю содержание: ваш проэкт пришлите прямо в унив.[ерситет] Моск.[овский] (который может употребить 25, а не 5 т.[ысяч] на музей — а потому непременно назначьте статуй и картин в проэкте по крайней мере на 15 или 10 т.). — Доброхотные датели должны только пособить распрост[ранению и] [342] умножению музея, а основание должен положить университет. — Жду с нетерпением [Ва]шей [… ко]торая [343] может доставить мне счастие быть в сентябре в Риме и обнять те[бя.] [344] Теперь [о делах княги]ни [?]. [345] Письмо твое к Дьяконову я по получении к нему не отправил, узнав решение триумвирата (Ел.[изаветы] Фед.[оровны], Зубк.[ова] и Венев.[итинова]), что управитель не нужен, а дела все в Москве принимает Зубков; в начале нынеш.[него] месяца я [виделся] [?] [346] с Зубковым, который сказал мне, что управитель в деревню непременно нужен и чтоб я послал за Дьяконовым. Я тотчас это и исполнил. — На прошедшей неделе Елиз.[авета] Фед.[оровна] присылает мне сказать, чтоб я написал опять к Дьяк.[онову], дабы он остановился, ибо г. Буш, как сказывал мне ее управляющий, принимает на себя управление делами московскими княгини. — Но я к Дьяконову отказа не написал и вот почему: человеку предложить, потом отказать, потом опять (может быть) предложить — не годится: какую доверенность будет он иметь к прочности места? А мне кажется, судя по известиям Зубкова о состоянии деревни, там необходим личный присмотр, и 1500 р. жалованья сугубо им вознаградятся; пусть московск.[ими] делами будет заведывать г.г. Буш или Зубков, но в деревне должен быть другой. — Мое мнение: княгиня непременно должна решиться на одно что-нибудь, а у семи нянек дитя бывает без глазу. — Что лучше следующего решения: по судам г. Буш, а в деревне Дьяконов (часть моск.[овских] дел, чтоб не затруднять Буша, то-есть паспорты, пересылку денег охотно возьмется Зубков). — Если Дьяконов по твоему и моему письму приедет без фраз [?], то видно судьба ему управлять деревнею княгини. — Переезжая я не мог быть у Ел.[изаветы] Фед.[оровны] на прошлой неделе, а ныне (понед.[ельник]) сей час еду, кончив письмо твое, и на следующей почте, т. е. в четверг, напишу [об остальном] что узнаю. — Вообрази — какая досада! Перед переездом я перебрал все твои письма и выписал все вопросы, — и потерял записочку. — В четверг опять перечту все, и напишу еще длинное письмо. — От маменьки твоей и мы не получали долго писем: она была в гостях, а теперь получаем часто. Письмо ее прилагаю. — [Мы] Плачу́ за пересылку по большей части по 3 р. и за получение кажется по столько же, а за большие по 6 р. — Пушкин всё здесь: он прикован, очарован и оганчарован, как говорит. — Да неужели вы не получили нашего [347] Вестника. Письма твои об Италии всем приносят удовольствие: преживые и пиитические. Напечатано твое 1 и 2 письмо о Помп.[ее], 4 о карнавале; стихи Тибр, Стансы Риму (Каразин от них в восхищении, как пишет, и надписал ими часть Гиббона), Преображение, Петроград. До четверга. Прощай. Твой М. П.

Ты дурно печатаешь свои письма. Я получаю распечатаны. Братья здоровы и занимаются. Я доволен ими. Новых ссор не было.

Вот тебе красное яичко от всех твоих знакомых и друзей.

[П. А. Муханов:]

С восторгом читал ваше письмо из Рима. Проэкт Эстетического Музея в Москве — мысль счастливейшая! — а всех счастливее вы, ибо находитесь на развалинах мира классического — и всё изящное столь к вам близко! Наслаждайтесь! — и возвратитесь к нам скорее со всем изящным, которое столь необходимо для чистых радостей Москвы! —

Весь ваш Павел Муханов.

[Ю. И. Венелин:]

Право, славное дельцо видеть классическую странище, какова Италия! Наблюдайте, почтеннейший Степан Петрович, рисуйте всё с натуры на месте; а по воображению можно и в Москве. После-завтра еду и я в страну классическую, классическую для Руси, Литвы и Венгрии — в Болгарию, отечество Бояна, славянского Оссиана, отечество священного нам языка и т. д. Еду на счет Российской Академии. Цель великая, позволили б только местные обстоятельства. Прошу вас, от имени всех славянолюбцов, на возвратном пути не оставить без внимания славянских жителей Краина, Каринтии, Карниолии, Штирии и даже живущих по ту сторону реки Isonzo в Венецианском королевстве от Гориции к Cividale [348] и т. д. в горах, о коих до сих пор не могли еще добиться верных сведений. Я думаю, что даже в самом Риме вы можете найти уроженцев Венецианских, Фиумских, Чивидальских, Капо д'Истрийских, от коих могли бы почерпнуть многие сведения о наших соплеменниках тех стран. Можете сделать себе статьи особенные: 1) о пространстве их жилищ, 2) об оттенках их наречия, 3) нравы, обыкновения, костюмы, 4) домоводство, 5) собрать то, что печатано на их языке. Побывайте в Риме в русском униатском монастыре, в Ватиканской осмотрите славянские рукописи, их содержание вообще etc. Это для VI тома моих Болгар будет весьма нужно. В нем-то вас поблагодарю.

[А. С. Хомяков:]

Сколько вам препоручений! да не спрашивайте у итальянцев об славянах: мы для них варвары. Любезный Степан Петрович, полюбите Италию, наберитесь ее воздуха, ее воспоминаний и привезите их нам. Я не много ее видел и мало времени удалось мне ею напитываться; за то теперь с горем чувствую, что я ее уже утратил. Но проезжая через Славянские земли в южной Австрии, говорите как можно более с жителями; вас будетвеселить их радость, и хорошо напоминать им иногда об России. Они своих Северных братьев редко видят. Прощайте, веселитесь, благодарите судьбу и пожалейте об нас. Здесь ужасное однообразие. Ваш от души

А. Хомяков.

[Ю. И. Венелин:]

Не слушайтесь нашего любезного Хомякова; хотя бы славян Италийские латыняне и почитали варварами, то если они сами просвещенны, непременно сумеют сказать об них свое просвещенное мнение [которое пов[…]]; это для того, ибо может быть, что не возвратитесь чрез землю славян; у обстоятельств свои причуды. В Москве нет новостей, кроме того, что на днях праздновали пасху: ergo [349] целую вас Ю.Венелин.

[Х. И. Герке:]

Я очень рад, что имею случай прибавить строчку. — Вы верно о многих забыли, а мы вас все помним. X. Гёрке.

[Н. А. Мельгунов:]

И мне дали место в общем письме, но не более как на пару строк. Мне остается повторить тебе мои уверения в дружбе, поздравить с святой, русской неделей, и попомнить о моей посылке через Татищева. Прощай, будь здоров, весел и не забывай тебе преданного

Н. Мельгунова.

[О. С. Аксакова:]

Христос воскресе! наш любезнейший Степан Петрович, благодарю вас от души, что вы и в Италии не забываете Аксаковых. Дети вас очень помнят и Петроград наизусть читают.