Ирина Якутенко

Несколько дней назад я встречалась со своим знакомым, который активно пишет диссертацию. Сидя на кухне (где же еще?), мы с ним теоретизировали на всевозможные околонаучные темы. В числе прочего рассуждали об уровне современных научных статей по биологии (и я, и мой приятель закончили биофак). Дежурно посокрушались, как мало стало элегантных экспериментов, которыми так знамениты работы 1950-х годов — начала эры молекулярной биологии. Сложную логику опытов, позволяющих «вытащить» новую информацию из абсолютно неизведанной целины, заменил масштаб: эксперименты, описанные в средней статье в Nature, показались бы сотрудникам научных институтов 50-х годов абсолютно невыполнимыми. Чтобы получить такое же количество данных, ученым середины прошлого века с их методами потребовались бы годы и даже десятилетия упорного труда.

Но горы новой фактической информации — не единственное, что отличает современные научные статьи от статей полувековой давности. В списках авторов работ, появляющихся на страницах научных журналов, все чаще намешаны специалисты самых различных областей науки: биологии, химии, физики, математики. И для того, чтобы понять, о чем статья, читателю тоже неплохо бы иметь за плечами хотя бы по базовому курсу в каждом из этих направлений. Что поделать, в последние годы ученые настолько глубоко проникли в механизмы, которые крутят колесики этого мира, что изучаемые ими процессы уже нельзя описать только химическими или биологическими законами. Тут нужен более разнообразный инструментарий.

Впрочем, «чистые» биологические или физические статьи ненамного проще. Школьной программы или даже непрофильных институтских лекций для их осмысления явно не хватит. Опять-таки, причина такой сложности — огромный багаж скопившихся знаний. Авторы каждой конкретной статьи — специалисты в какой-то весьма узкой области, и в своих работах они увлеченно описывают отдельные детали устройства им одним ведомого монстра — Какого-либо Очень Специального Научного Явления.

Если для простого осмысления научных работ требуются недюжинные усилия и серьезный научный бэкграунд, то что уж говорить о популяризации. Как научный журналист я ежедневно сталкиваюсь с проблемой, как объяснить читателям, почему получение конденсата Бозе-Эйнштена на основе кальция достойно того, чтобы попасть в заголовок «Новости», а исследователи спинового льда не зря получают свои гранты. Как написать обо всем этом так, чтобы у читателя не осталось ощущения, что ученые занимаются исследованием непонятно кому и зачем нужной зубодробительной абракадабры?

В помощь научным журналистам, пишущим «обо всем», институты и университеты выпускают пресс-релизы, очевидно, редактируемые самими авторами работ. Пресс-релизы являются большим подспорьем к оригиналам статей (которые не всегда удается достать), но вот с задачей объяснить практическую пользу нового исследования для обычного человека их авторы зачастую справляются не очень хорошо. Общие фразы о том, что новые данные помогут в создании квантовых компьютеров или пригодятся для изучения сверхпроводимости, не спасают. Попробуйте спросить у прохожего на улице, что такое квантовый компьютер или зачем нужна сверхпроводимость. Я уверена, что 99% респондентов не смогут объяснить, чем все эти штуки со сложными названиями будут полезны лично им.

Но есть люди, которые умеют не только отлично растолковывать пользу новых разработок, но еще и эти самые разработки производят. Ну, например, они производят удивительные фильтры для воды, в которых задействованы самые передовые современные технологии, например нанотехнологии. При этом из объяснений изобретателей рядовому гражданину совершенно понятно, как работает такой фильтр, и он уже почти расстроен, что чудо-устройство не стоит на его водопроводном кране. Именно сочетание этих двух составляющих — умения объяснять, как устроено их изобретение, и обязательного использования новейших (а иногда и еще не открытых) технологий — обеспечивает успех шарлатанам от науки. Неважно, что изобретения противоречат законам физики или лечат все болезни неизвестными врачам способами, — главное, чтобы потенциальный покупатель понял, в чем суть изобретения и насколько оно полезно и важно.

Возникает вопрос, как сделать настоящие научные новости и изобретения интересными далеким от науки людям. Вряд ли тут можно предложить универсальный рецепт, но один из возможных способов дать людям адекватное представление о современной науке — это изменение традиционного формата подачи научной информации. Десять или двадцать строк текста, в лучшем случае снабженных одной картинкой, не привлекут внимания широкой публики, так как эти строки большинству ни о чем не скажут. Читать же длинные тексты, в которых разжеваны все частности конкретного открытия, находящиеся в вечном цейтноте люди не станут.

Учитывая всю сложность описываемого ими предмета, научно-популярные отделы и издания должны вводить своих читателей в курс дела постепенно, регулярно и понемногу рассказывая им о том, что представляет собой современная квантовая физика или молекулярная биология. При таком подходе существует вероятность, что рано или поздно журналисты получат более или менее эрудированного читателя, который сможет лучше понимать суть предлагаемых ему новостей. Если такого читателя не создавать, то очень скоро о науке, которая становится всё сложнее и сложнее, просто некому будет рассказывать.

Ирина Якутенко

31 марта в 18.30 в Большой аудитории Политехнического музея (Новая Площадь, д. 3/4 , подъезд 9) при участии Фонда поддержки фундаментальной физики состоится диспут «С чего начиналось расширение Вселенной?». В диспуте участвуют академик РАН Валерий Рубаков и член-корреспондент РАН Игорь Ткачев.

Современная космология призвана ответить на вопросы о том, почему Вселенная такая большая, старая и плоская; почему она однородна и одинакова по всем направлениям; почему в ней так много частиц, но нет ничего лишнего? И. Ткачев считает, что простая и элегантная теория космической инфляции прекрасно объясняет все наблюдательные данные. В. Рубаков сомневается в необходимости теории космической инфляции, поскольку ее наблюдательных подтверждений на самом деле пока не получено.