— У меня полдня телефон стоял на прослушке, — стонал он, жадно втягивая в себя сигаретный дым. — Прикидываются, будто они все здесь святые!

Малик имел неосторожность спросить, охранял ли кто-нибудь свидетеля.

Уэлланд одарил его злобным взглядом.

— Поножовщина случилась три месяца назад, а суд начнется только в феврале. Я не могу сторожить ее все это время! Мне некого к ней приставить! Я не волшебник, чтобы делать людей из воздуха.

Малик оторопело замолчал, зная, что не стоит перебивать Уэлланда, когда он произносит одну из своих тирад. Тот прикончил сигарету в три затяжки и прикурил новую.

— К черту все это. Что с твоим лицом? — Уэлланд наконец заметил меня. Я рассказал ему о случившемся, и он недовольно покачал головой.

— Мы выпишем ордер на его арест, как только узнаем, как его зовут. Вполне возможно, он прольет свет на эту ситуацию. Нашли что-нибудь интересное в квартире?

Я покачал головой.

— Ничего особенного. Ни записной книжки, ни мобильного телефона, ничего, что дало бы нам хоть какую-то информацию о ее клиентах.

— Сегодня мы поспрашиваем девчонок на «Кингз-кросс». Посмотрим, не выложат ли они нам какие-нибудь имена.

— Хадсон сейчас как раз этим занимается.

Я рассказал ему про светловолосую девушку на фотографиях и предположил, что стоит выяснить, кто она.

— Да, ты прав. Она может помочь. Завтра ровно в девять тридцать у нас совещание. Получим предварительные результаты вскрытия, так что не опаздывай. Извинения приниматься не будут. Нам очень важно не упустить время, — сказал он, завершая разговор. — Ты же знаешь про первые сорок восемь часов.

Я знал, но мы уже потеряли день. Правая половина моего лица все еще болела, и так как завтра надо было опять вставать ни свет ни заря, я решил, что с работой на сегодня пора завязывать.

Я спросил Малика, не хочет ли он пропустить со мной стаканчик-другой, сделал это из вежливости, будучи уверен, что он не согласится. Он несколько дольше, чем нужно, смотрел на часы и, улыбнувшись, сказал: «Почему бы и нет?»

Странно. Обычно Малик старался как можно быстрее вернуться домой, к семье. Хотя иногда он задерживался на работе, если считал, что ему от этого что-то обломится.

Мы зашли в бар под названием «Дикий волк», заведение, популярное среди сотрудников уголовного розыска и других представителей закона.

Сегодня желающих отдохнуть часок-другой после работы было особенно много.

Я стал пробираться к барной стойке, чтобы заказать выпивку, по дороге кивая тем, кого знал. Взял себе кружку пива, а Малику — большой апельсиновый сок. Мы нашли свободный столик в углу, где было меньше толкотни, сели и я закурил.

— Так кто убил Мириам Фокс? — спросил Малик, потягивая сок.

— Хороший вопрос.

— Что думаете?

— Рано делать предположения. Многое зависит от вскрытия. Но полагаю, первая мысль, которая у меня возникла, не так уж и плоха. Как правило, первое, что приходит в голову, потом оказывается правдой.

— Извращенец?

— Думаю, да. Все указывает на это. Она умерла на месте преступления, в этом нет никаких сомнений. Слишком много крови вокруг тела, поэтому не скажешь, что ее откуда-то перевезли. А район, в котором было совершено убийство, заставляет предположить, что убийца — незнакомый ей человек. Место тихое, безлюдное. И проститутка, и убийца легко могли выбрать его, каждый со своей целью.

— И что нас ждет после вскрытия?

— Кто знает. Если убийца был невнимателен — как большинство из них, — то у нас появится зацепка и дело считай раскрыто. Судмедэксперты в два счета его вычислят.

— Если, конечно, он проходил по нашей базе.

О таком развитии событий я не подумал.

— Верно. Но много ли на свете убийц, способных схватить девушку и перерезать ей горло от уха до уха? Думаю, что даже в наше жестокое время их единицы. Тот, кто сделал это, скорее всего, уже успел засветиться у нас. Вот только если он тщательно спланировал убийство, был осторожен и выбрал жертву, с которой был незнаком…

— Например, проститутку…

— Да, например, проститутку, то сейчас он может быть где угодно.

— А как по-вашему, это убийство было спланировано или Мириам Фокс убили в порыве гнева?

— Интуиция подсказывает мне, что все было спланировано. Но аргументов, кроме того, что убийство произошло в самом подходящем для такого дела месте, у меня нет. Если место выбрано не случайно, то кто бы ни был убийца, он знал, что делал. А ты что думаешь?

Малик устало улыбнулся.

— Я думаю, а был ли какой-то смысл учить столько лет теорию ведения расследования? Хоть кому-нибудь эти лекции пригодились?