На днях Данни нормально держался: мы с ним играли, выпили немного, посмеялись и даже чуть не вышли победителями. Когда мы прощались, мне казалось, с ним все было в порядке. Однако одиночество и затворничество сделали его очень подозрительным, и это было опасно. Я решил серьезно поговорить с ним. Промыть ему мозги и заставить его успокоиться.

Как сказал однажды кто-то из американских президентов, «единственное, чего стоит бояться, это страх». Данни как раз боялся страха, и это начинало создавать ему проблемы.

В одиннадцать пятнадцать пришли результаты из лаборатории, подтверждающие, что волосы, найденные на рубашке, принадлежат Марку Уэллсу и что рубашка соответственно принадлежит ему.

В двенадцать десять Нокс и Уэлланд продолжили допрос подозреваемого. Марк Уэллс по-прежнему отрицал любую причастность к преступлению и вспылил, когда ему сообщили, какие против него есть улики. Он так разошелся, что набросился на полицейских, сопровождавших инспектора, поэтому пришлось надеть на него наручники. Затем его адвокат попросил, чтобы его оставили наедине с клиентом, чтобы они могли обсудить изменения в ходе расследования.

В двенадцать тридцать пять допрос возобновился. Адвокат Уэллса заявил, что его клиент не имеет никакого отношения к убийству Мириам Фокс. Однако ни он, ни подозреваемый не смогли объяснить, почему рубашку Уэллса, всю испачканную в крови жертвы, нашли так близко от места преступления. Уэллс высказал предположение, что ее украли.

Еще через полчаса двадцатисемилетнему Марку Джейсону Уэллсу официально предъявили обвинение в убийстве восемнадцатилетней Мириам Энн Фокс. И второй раз за этот день полицейские были вынуждены заковать Уэллса в наручники, чтобы он перестал кидаться на следователей. В ходе дальнейших переговоров обвиняемый случайно ударил своего адвоката в нос, и тому пришлось вызывать «скорую помощь», чтобы остановить кровь. Детектив Каппер проявил несвойственное ему остроумие, заметив, что это событие только на руку муниципальной полиции.

В два часа двадцать пять минут меня прямо из столовой вызвали в кабинет Нокса.

Он сидел за идеально чистым столом и был очень серьезен. Учитывая обстоятельства, это было несколько странно.

— Здравствуйте, Дэннис. Спасибо, что зашли. Садитесь, — он сделал приглашающий жест рукой. — Вы уже слышали последние новости?

— Что Уэллсу предъявили обвинение? Да, сэр, инспектор Уэлланд рассказал мне об этом.

— Уэлланду пришлось уйти домой.

— Да, сэр. Должен признать, он неважно выглядел.

— Неважно — это слабо сказано. На самом деле ему давно нездоровится. Уэлланд проходил обследование две недели назад и сегодня утром получил результаты. — У меня по спине пробежал холодок. — У него обнаружили рак простаты. Сегодня после обеда будет сделано официальное объявление.

Что сегодня за день, черт возьми!

— Сэр… Я чувствовал, что с ним что-то происходит, но не подозревал, что все так серьезно. Что говорят врачи?

— А что они могут сказать? Рак есть рак. Пока ничего не известно, многое будет зависеть от того, поможет ли химиотерапия и сумеет ли Уэлланд справиться с болезнью.

— За инспектора я не беспокоюсь. Он никогда не сдается.

Мне вдруг захотелось заплакать. Какая несправедливость! Человек, который сорок пять лет боролся с беззаконием, в конце жизни получил в награду смертельную болезнь, в то время как вокруг полно пышущих здоровьем преступников и нечестных политиков, набивающих свои карманы чужими деньгами. Кое-как совладав с собой, я спросил Нокса, можно ли мне закурить.

— Это запрещено, особенно сейчас, но для вас я сделаю исключение.

Некоторое время он наблюдал за мной, а потом сказал, что нужно бросать эту дурную привычку.

— Курение вредит здоровью, — сурово заметил он. Я и сам это знал. К сожалению, те, кто ведет правильный образ жизни, не понимают, что ты давно уже в курсе того, о чем они пытаются тебе рассказать.

— Нельзя себе отказывать в маленьких удовольствиях, — ответил я, как обычно говорю в таких ситуациях.

— Может быть. Но я отвлекся. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать дурные привычки. Дело в том, что Уэлланд ложится в больницу. Врачи говорят, на три месяца, но я думаю, что все может затянуться. Есть вероятность, что он вообще не вернется на службу. В связи с этим у нас временно освобождается место.

Повисла неловкая пауза. Мне хотелось сказать что-нибудь, но я не знал, что, поэтому просто сидел и молчал. Однако во мне проснулся интерес. Должность инспектора полиции. Уж я бы с ней справился, даже если бы работа оказалась временной.

— Мы хотим взять на эту должность кого-нибудь из нашего участка, чтобы обеспечить бесперебойность в работе и дать возможность инспектору Уэлланду вернуться на свое место, как только ему позволит здоровье.

— Я понимаю.

— Поэтому мы решили, что освободившееся место займет детектив Каппер.